Доктор всегда куда-то спешит, от за чем-то бежит и от кого-то прячется. Любой Доктор. Каждый Доктор.
Кроме Четвертого.
Он словно уже везде успел. У него есть время для прогулки по Парижу, неспешного променада по Лондону и ленивого, мирного осеннего утра в гондоле где-то в Англии.
Вдвоем с Романой они абсолютно по-семейному спокойно, томно счастливы.



С каждым Доктором рано или поздно случаются неприятности. С любыми неприятностями рано или поздно случается Четвертый Доктор.
Мимоходом. Ненароком В перерыве между завтраком и обедом.

Четвертый очаровательно похож на мою бабушку, которая никогда не сдается на милость обстоятельствам. Она требует от Вселенной беспрекословного подчинения, кроит ее под себя, владеет собственной реальностью совершенно. И Вселенная уступает. Потому что каждый, кто знаком с моей бабушкой, знает, что спорить - себе дороже.

Четвертый распоряжается всем вокруг легко и непринужденно, тепло и приветливо, и Вселенная льнет к нему как хитрый черный котенок.
Если бы Доктор захотел стать самим собой снова, он стал бы Четвертым - самым цельным, насмешливым и независимым. Доктором, который в себе не сомневался, не разменивался по пустякам, твердо стоял на любой подходящей поверхности, и показательно заворачивался в показательно эксцентричный полосатый шарф.

Четвертый никогда не торопится. У него есть все время в мире.
Буквально.