Вот поэтому я и люблю слэш))

За 2 тысячи лет между мужчиной и женщиной случилось уже все, что только могло произойти.
Потому вряд ли возможен какой-либо новый сценарий.

@темы: в копилку

---

В культурном шоке... 0_о

Прошла я тут значит тестик. Archer, любимая моя, подкинула. И впервые настолько точно обо мне кто-то что-то смог сказать... Я восхищен...

...
2. «Дон Жуан». Видит в людях множество разнообразных достоинств и не может удержаться, чтобы не сообщить им этого в самой эмоциональной форме. Часто его яркие эмоции принимаются за чувства, чему и обязан репутацией Дон Жуана. На самом же деле в чувствах он достаточно консервативен, привязывается к узкому кругу своих людей, чьё мнение для него крайне значимо и полностью определяет его настроение, поведение, знание. Если же он и в самом деле повеса, этого не скрывает.

3. «Недотрога». Его речи о любви и тоске пламенны, улыбки обольстительны, но дальше этого дело идёт далеко не всегда. Его девиз — эмоциональная власть над всеми и сексуальная свобода ото всех.

...

Это целиком и полностью так. Я не влюбляюсь во всех вокруг, просто отчего-то мне важно, что бы вокруг меня не было равнодушных ко мне людей...

@настроение: зол, по-прежнему

@темы: 0_о, самораскопки, личное

---

Знаешь, это твое право - выставлять нашу маленькую тайну на всеобщее обозрение и притворяться, что никто не понимает.

Это твое право - смеяться, когда я говорю, что ненавижу тебя, и заявлять, что всего шаг остался до любви, когда я уже сделала обратный.

Я только отболела тобой, я только вышла на солнце, я только научилась дышать и снова превращаться в дракона, как ты рвешь мои перепончатые крылья и пытаешься вставить в них белые перья.

@настроение: зол

@темы: личное

---

Отражение

Название: Отражение
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Пейринг: ГП\ТР
Рейтинг: R
Размер: предположительно миди
Саммари: Он был в каждом зеркале, уже более двух лет, в любом зеркале с тех самых пор.
Примечание: для  Polno4 aka Arwen , вдохновительницы этого безумства)

Отражение

- Что это у тебя? – Рон потянул за край тяжелого, темного покрывала, не дожидаясь объяснений.
- Нет, Рон! – Гарри опоздал всего на мгновенье, но и его хватило бархатистой ткани, чтобы легко соскользнуть с резной рамы.
- Гарри! Это же… это… - Рыжий не находил слов и мог только закрывать и открывать рот, хватая губами воздух.
- Зеркало, Рон. Зеркало, только и всего, - Гарри пытался казаться спокойным, в интонациях его скользила небрежная леность, но Рону было недостаточно такого объяснения.
- Ты не проведешь меня! Думаешь, я забыл? Ты сидел у него часами! Это оно, да? – Рон повернулся к нему и глаза его горели.
- Оно, - Гарри не стал спорить. Он подал другу бокал со скотчем, не этим тупым плебейским огневиски, а настоящим, дорогим шотландским скотчем, в конце концов, им было, что праздновать.
Рон повернулся к зеркалу. По ту сторону мутноватого стекла сидел, опираясь спиной на грубую кладку, бледный юноша с ошеломительно-синими глазами. Рон моргнул.
- Кто это, Гарри? Клянусь, это не моя мечта!
- Конечно, нет, - Поттер усмехнулся.
- Как ты его достал? – рыжий смотрел на друга с хитрым прищуром.
- МакГонагал отдала сама, - начал было Гарри, но, встретив недоверчивый взгляд друга, сдался. – Ладно-ладно, я поклялся его уничтожить. Оно, видишь ли, немного не в себе с некоторых пор.
- С каких пор?
- С тех пор, как кое-кто смотрел в него… - Гарри опустил голову, разглядывая янтарную жидкость в собственном пузатом бокале.
- Он? – Рон кивнул на мальчишку в зазеркалье.
- Он.
- Кто это? – рыжий коснулся кончиками пальцев поверхности зеркала.
Гарри ненавидел ему лгать. Джинни, Гермионе, миссис Уизли – кому угодно, только не Рону. Это было мучительно больно, словно отступая на шаг с каждым словом неправды. Но иначе было нельзя, он не поймет, ни за что, никогда не поймет. Он потерял на войне брата, он скорее умрет сам, чем поймет и поверит, чем выслушает до конца то, что Гарри ему никогда не скажет.
- Не знаю, - ложь сорвалась с языка легко, почти привычно, и остро отозвалась где-то внутри.
Рон никогда не был в Омуте Памяти Дамблдора, никогда не видел воспоминаний Слизнорта, не путешествовал по страницам дневника в компании этого вот парня, и, уж точно, был слишком молод, чтобы увидеть его живьем.
Том Риддл смотрел на них с насмешкой и величественным превосходством. Смотрел не просто сквозь стекло, смотрел через пятьдесят лет между ними.
Гарри поспешил спрятать горящий взгляд под ресницами. Рон отвернулся от зеркала, ему, видимо, тоже был неприятен этот тяжелый взгляд.
- Постой, - он с внезапным подозрением посмотрел на друга, - если ты поклялся уничтожить его, почему оно до сих пор здесь?
Гарри не мог поднять на него глаз. Они прожили рядом много лет, прошли плечом к плечу войну и школу, Рон знал его слишком хорошо.
- Ну, я ведь не уточнял, когда, - промямлил он, водя пальцем по кромке бокала.
Взгляд Рона не отпускал его, и некоторое время они провели в молчании. Наконец, Гарри почувствовал, как тяжелое давление на макушку ослабло.
- В конце концов, это твое дело, друг, - нервно прокашлявшись, произнес Рон.
Гарри посмотрел на него с благодарностью.
- Да, да спасибо, Рон, - он улыбнулся. – Но мне кажется, у нас есть великолепный повод для праздника. Гораздо лучший, чем этот антиквариат, - с этими словами, он снова набросил покрывало на зеркало.
- Анти-что? – рыжий потрясенно моргнул. - Я думал, мама просила тебя не ругаться.
Гарри рассмеялся, впервые за весь вечер без напряжения и легкой паники, обнял друга за плечи и повел к камину.
- Забудь, Рон. Сегодня все можно. Не каждый день ты решаешь жениться.
- О, да! Мама и Флер счастливы, а Герм, кажется, предпочла бы гораздо меньше шума по этому поводу….
- Не сомневаюсь…


- Привет, - Гарри снова сдернул занавес, зеленые глаза его встретились с сапфировыми по ту сторону зеркала, но на этот раз выдержали прямой взгляд.
- Привет, - отозвался юноша из зазеркалья и подобрался поближе к стеклу.
Ни следа не осталось от той вальяжной лености, от показного спокойствия и превосходства во взгляде.
- Как ты? – Гарри совсем не хотелось, чтобы хоть капелька беспокойства просочилась в голос, но это, все же, произошло, и Том улыбнулся.
- Терплю, - с усмешкой ответил он.
Ему непросто, но еще труднее вытащить мальчика из Зеркала Желаний в реальный мир. Не у кого искать помощи, потому что немногие захотят возрождения Темного Лорда, а те, что захотят, уже не имеют реальной власти, Гарри сам позаботился об этом.
- Он не в себе?- Риддл кивнул на неостывший еще камин.
- Немного, - Гарри улыбнулся. - Как бы ты себя чувствовал, вздумай ты жениться?
- Это вряд ли, - с коротким смешком отозвался Том, - я не по этой части. К тому же, она – грязнокровка, если мне не изменяет память.
- Эй, ты обещал мне, помнишь? – глаза Гарри опасно сверкнули.
- Извинений ты от меня не дождешься, - отмахнулся парень, поудобнее усаживаясь у самой кромки рамы. – Чем займемся сегодня, хозяин?
От его голоса, невообразимо звонкого, что-то сжималось внутри. Гарри готов поклясться, что за одно это короткое «хозяин», готов выпить залпом бокал с цианидом. Что ж, может, именно это ему и нужно.
- Ничем, - в горле пересохло, трудно вздохнуть. - Знаешь, я чувствую себя в высшей мере глупо. Сижу в пустом доме и разговариваю сам с собой… Я сумасшедший.
- Ну, ты должен быть горд, Поттер: не всем сумасшедшим отражение отвечает.
Риддл - само ехидство, Гарри порой ненавидел его, но ничего изменить все равно не выходит.
- Почему это началось? – Гарри обхватил голову руками и принялся покачиваться из стороны в сторону.
Он не знал. Год или два все было прекрасно: свободная страна, жизнь без страха, но однажды утром он обнаружил в зеркале Риддла, и все встало с ног на голову. Он был в каждом зеркале, уже более двух лет, в любом зеркале с тех самых пор.
- Но только в этом я могу говорить, - губы Тома растянулись в улыбке, и Гарри тихо застонал, сильнее сжимая виски. - Ты не находишь это милым, а, Победитель Волдемортов?
Гарри не находил это милым, он вообще старался не думать об этом, пока не приходило время чистить зубы или расчесываться, тогда Том старательно скалился, копировал его движения и вообще существенно облегчал задачу, но от этого становилось только тошно, противно до дрожи и незнакомо горько.
- Я предпочел бы, чтобы ты молчал, - коротко бросил Гарри, закрывая глаза.
- Это труднее, - признался Том. - Но послушай, может, попытаешься найти в этом выгоду?
- Я пытался, - со злостью бросил Гарри и тут же стушевался. - Я устал, - он повернулся спиной к юноше.
Его не заботили правила приличия, в конце концов, перед собственным отражением он мог не стесняться.
- Кажется, я неплохо делал массаж, - осторожно начал Том за его спиной.
Гарри коротко дернул плечом. За последние несколько месяцев он уже порядком устал от подобных предложений.
- Тебе не дотянуться, - фыркнул он, не оборачиваясь, и тут же услышал тонкий хрустальный звон: Риддл хватил кулаком по стеклу.
- Волдеморт гонялся за мной всю мою сознательную жизнь! - в груди Гарри закипал гнев. - Почему даже сейчас я не могу от тебя отделаться?
– Ты лишил его тела, – Том улыбнулся. - Если бы ты сделал это со мной, я бы, наверно, тоже разозлился. - Его улыбка еще таяла на губах, когда он легко тронул воротник черной рубашки, быстро провел пальцем по ключице и вниз, по совершенному торсу, к пряжке ремня. - Согласись, ради такого стоит убить, - Риддл звонко щелкнул пальцем по серебряной пряжке и поудобней устроился на полу.
Гарри проглотил холодный ком в горле. Он не мог отделаться от мысли, что следил, как зачарованный следил за тонкими бледными пальцами Тома, так не похожими на паучьи отростки Волдеморта, скользящими по ткани рубашки, а теперь взгляд его мимо воли притягивала серебряная пряжка в форме черепа, на которой они сделали особый акцент.
- Бред,- прошептал Гарри и тряхнул головой, в пятый раз ловя себя на мысли, что неплохо было бы проверить, как легко она расстегивается.
- Что, прости? – Риддл смотрел на него с откровенным интересом.
- Ничего… Нет… Ничего… Знаешь, я, пожалуй, пойду, - рассеяно пробормотал Гарри, поднимаясь с кресла. - Впервые в жизни напился до зеленых чертей…
Том опасливо оглядел себя.
- Ну, почему сразу до зеленых?! – с наигранной обидчивостью воскликнул он, но Поттер уже набросил на зеркало занавесь и оглушительно топал по лестнице наверх.

Зеркало в ванной улыбнулось ослепительной риддловской улыбкой, поэтому, падая лицом вниз на кровать, Гарри видел перед собой лицо ненавистного наследника Салазара и подозревал, что это неспроста.
Ему снилась кровать и синие шелковые простыни. Ненавистные шелковые простыни, преследующие его во сне уже не первые месяц. Ему снился Том, расслабленный и вальяжный, как большой черный кот. Тьма клубилась вокруг него, потоками струилась из его глаз, собиралась у рук и шеи. Он был манящим и притягательным, и темнота рядом с ним... Никогда тьма еще не казалась Гарри такой заманчивой и близкой.
Риддл расстегивал пуговицы на рубашке быстрыми тонкими пальцами, и каждый открытый сантиметр кожи его излучал мрак. Темнота окружала Гарри, покачивала его, пока, наконец, не накрыла с головой и не уволокла на дно сновидений.


- Знаешь, сегодня Рождество, - Том лениво поигрывал с запонкой из лучистого сапфира. – Что ты загадаешь? – в его глазах вспыхнул интерес.
- Никогда тебя не видеть? – предположил Гарри.
- Если бы ты этого хотел, давно бы нашел способ. Сдается мне, что желание твое лежит совсем в другой области. - Гарри испугал не столько его нежный переливчатый голос, сколько плотоядная усмешка. - Сегодня Рождество, Гарри, - пропел он, не отводя сапфирового взгляда, - день, когда возможно все, и я все еще прекрасно делаю массаж…
- Довольно!
- Ты уверен? Мы только начали и…
- Хватит! Сегодня будет отличный вечер, который я проведу с дорогими мне людьми – не смей так улыбаться, я не о тебе – и я не желаю видеть ни одного напоминания о тебе, иначе я разнесу это зеркало, прежде чем ты успеешь вякнуть «Слава Слизерину» или что ты там обычно говоришь…
- Львенок показывает зубки, я бы умилился, но у меня, кажется, вот-вот начнется диатез!
Гарри отвернулся. Пререкаться с Риддлом можно было неделями, а гости обещали быть вот-вот.
Он поднял с пола тяжелый занавес с твердым намерением закрыть ненавистное зеркало, но встретил насмешливый взгляд и не стал, только наспех смял ткань и бросил в угол.
Камин сверкнул зеленым.
- Гарри! С Рождеством!..


- А где Джордж? – Гарри поймал Рона за рукав и оттянул подальше от девчонок. Луна, Гермиона и Джинни говорили о свадьбе.
- Заканчивает дела в магазине, - Рон вздохнул. – Такой ажиотаж. Многие лентяи только сейчас выбирают подарки, - судя по заалевшим ушам, он и сам принадлежал к этой категории.
- Значит, ничего такого… - Гарри не закончил, но Рон, кажется, понял и так.
Он покачал головой, однако выглядело это не очень уверенно.
- Думаю, нет. Видишь ли, сейчас, когда он живет в Косом Переулке, нам труднее замечать такие вещи, но мне кажется, он в порядке.
Рыжий помрачнел. Гарри не меньше него ненавидел эту тему, но не спросить не мог. Каждый раз случалось одно и то же: Джордж опаздывал на все праздники, а то и не появлялся вовсе, и если и приходил, то бывал неразговорчивым, рассеянным и мрачным. Гарри готов был поклясться, что магазин давно закрыт, а Джордж сидит сейчас перед зеркалом с бокалом огневиски, со звонким стуком прижимает его к стеклу и тихо произносит: «С Рождеством, братишка…»
Рон тоже знает, и глаза его темнеют, когда он думает об этом, но они оба также понимают, что когда Джордж, все же, явится, никто не посмеет его винить. Они хлопнут его по плечу, скажут громкое «С Рождеством!» и торжественно вручат бокал шампанского, а он выпьет залпом.
За двоих.
Рон тряхнул головой.
- Ты не закрыл его?
Как Гарри сейчас был благодарен этому глупому зеркалу, так вовремя попавшемуся на глаза.
- Ну… Сегодня же Рождество, - смутился он и почти услышал, как хмыкнул Риддл.

- Гарри! – голос Джинни застал его врасплох, он звучал немного обиженно, но заинтересованно.
Она стояла у зеркала и с любопытством разглядывала Тома. Гарри похолодел. Он видела его. Она помнила. Как он мог так просчитаться? Как мог забыть об этой истории на втором курсе? Сейчас она скажет это вслух и все будет кончено.
Он подошел, стал рядом и сдержанно улыбнулся.
- Так похож… - протянула Джинни, - Знаешь, он как живой.
Гарри вздрогнул. Как? Он не позволял себе об этом думать.
- Откуда это у тебя?
- Так, одна работенка на дом.
Его внезапно заинтересовало, помнил ли Том. Риддл улыбался.
- Надеюсь это не опасно, - Джинни задумчиво кивнула. – Пожалуй, он был красив, - она накрутила на палец рыжий локон, вздохнула и поежилась. - Темный и красивый… Разберись с этим поскорее, Гарри, он смотрит так, как будто видит меня насквозь. Как будто помнит…
Она не закончила, только сдавлено всхлипнула и отвернулась. Гарри обнял её за плечи, и она доверчиво прильнула к нему.
- Не волнуйся, - тихо сказал он, водя ладонью вверх-вниз по её руке, - это не займет много времени, обещаю.
Врать ей было бы легко, но он не собирался. Скоро он разберется с этим, вот только, как - еще не понятно.
- Не убедительно, - проворчала Джинни и засопела, уткнувшись носом в воротник его рубашки.
Обнимать её было… уютно. И совсем немного печально. Словно держать в объятьях летний день. И знать, что впереди только осень. Она по-прежнему пахла цветами.
Кто виноват, что теперь он полюбил полынь?

Как хорошо, что закончилось это глупое Рождество.
Сегодня, как никогда, он чувствовал себя последним мерзавцем. Он никогда раньше не притворялся, что рад им. Он никогда не лгал им всем сразу. Ему вдруг захотелось, чтобы ему тоже, как Джорджу, все прощали. Чтобы отгородиться от всех и вся коконом боли, радости, одиночества.
А Джордж так и не пришел…
Гарри от души надеялся, что для всех остальных праздник удался. Невилл танцевал с Луной, для Рона и Гермионы наспех сообразили вальс, и Гарри от души повеселился, наблюдая за выражением лица подруги, когда её новоиспеченный жених оттаптывал её бархатные туфельки под мелодичные переливы Шопена. Они с Джинни тоже изобразили пару красочных пируэтов в шутливом танго, но девушка чуть не подвернула лодыжку, и пришлось остановиться.
Когда все вокруг потонуло в шорохе раздираемой подарочной обертки, Гарри мог смотреть только на Тома. Несколько томительных, запретных мгновений, когда никто не мог видеть этого взгляда. Всего лишь подарок на Рождество.
Он снова повернулся к друзьям. Луна уже расправилась со своими коробками и теперь сидела в окружении измятой оберточной бумаги, вперив в Гарри свой пустой, лишенный и намека на чувства, зеркальный взгляд, к которому за столько лет никому из них так и не удалось привыкнуть.
- Знаешь, что случается, когда волшебники начинают писать маггловские сказки? – спокойно спросила она. Гарри знал, что ответ услышит и так, и пожал плечами. – Люди в них верят.
Её глаза сверкнули, когда она протянула ему серебристый сверток. Воспоминания всколыхнулись теплой волной где-то глубоко внутри. Первое Рождество, первые подарки и Мантия-Невидимка точно в такой обертке…
Гарри, не задумываясь, рванул ленту. На колени упала книга.
- «Алиса в Зазеркалье»? – внутри что-то оборвалось.
- Я знала, что ты оценишь, - Луна улыбнулась.





 

запись создана: 31.12.2008 в 20:46

@темы: слэш, гарритом, фанфик

---

...

Точнее всего время до конца света предсказывают светофоры.

fogel

@темы: в копилку, личное

---

Текущее

Один только Мерлин знает, какой кровью мне дался фик на Домиановский фест. Вот он как обычно в последнюю минуту дописывался. А заявки у меня было две, и так обидно, что не успела реализовать вторую, лавлессвскую...

Надо узнать автора заявки и пообещать ему написать обязательно, потому что правда очень интересная вещь, вот только я как обычно делаю все в последний ммент...

Как бы научить себя собранности и пунктуальности?

@темы: пепел на голову, самораскопки, личное

---

Приветствую!

 Emerald-Eyed Soul , мне ужасно приятно видеть тебя у меня. Я всегда тебе рада))

@темы: позитифф!, ПЧ

---

Ежики и Луна

Однажды ёжики захотели Луну. Вот так, просто взяли — и захотели. А поскольку ёжики — существа дикие, упрямые и коварные, то если вобьют себе что-нибудь в голову — фиг выбьешь. Даже колотушкой.
Марш-бросок на космодром занял трое суток. Ровно в 9:37 утра по космодромному времени в кабинет Руководителя полётов постучали. Оторвавшись от расчётов и накинув пиджак, он открыл дверь.
— Ну. Кто там ещё? — хмуро спросил Руководитель полётов. За дверью никого не было. «Почудилось, переработал», — подумал Руководитель полётов и захлопнул дверь. Он подошёл к столу и остолбенел. На столе сидел Главный ёжик.
— Нам нужна Луна, — твёрдо сказал Главный ёжик.
— Какая Луна? — осторожно спросил Руководитель полётов и осторожно ощупал галлюцинацию рукой. Галлюцинация зашипела и кольнула иголками. Руководитель полётов отпрыгнул.
— Обычная. Которая на небе висит, — деловито сказал Главный Ёж.
— А Вы знаете, — слегка запнувшись сказал Руководитель полётов, — у нас её нет!
И обрадовался.
— Знаем. Придётся достать, — сказал Ёжик.
— А с какой это стати? — ехидно поинтересовался Руководитель.
— С нами Гринпис, — сказал Главный Ёжик и раздвинул на окне жалюзи. За забором космодрома несколько тысяч демонстрантов скандировали лозунг: «Отдайте ёжикам Луну!» Руководитель полётов выругался.
— Аккуратнее при детях, — вежливо сказал Ёжик.
— Каких детях? — резко обернулся Руководитель полёта. И сел на стул. Кабинет был полон детьми. Они стояли молча, сверля его обвиняющими взглядами, суровые, неподкупные.
— Деда, верни ёжикам Луну! — хмуро сказал внук Руководителя полётов и сделал шаг вперёд.
— Но зачем Вам она?!!! Зачем?!!! — в отчаянии закричал Руководитель.
— Нада, — уклончиво ответил Главный Ёжик.
Луну повесили над лесом. Ночами её холодный, чистый свет лился на землю сквозь ветви деревьев и будил непонятные чувства. Ёжики собирались в стаю, садились на поляне и выли, обратив свои мордочки к Луне. Они были счастливы.

Евгений Каменецкий

@темы: сказка, ежики

---

Любимой

Я знаю, что безбожно опоздала и что прощения мне нет. Я не стану отмазываться проблемами с нетом, я должна была найти способ сделать это даже без него. Надеюсь ты простишь меня, моя любовь...

 Archer

Ты мой самый солнечный человечек. С тобой всегда тепло. Я чувствую тебя, и не знаю как еще объяснить то невыразимое счастье, которое охватывает меня когда ты со мной. Я тебя безумно люблю. Я хочу, что бы можно было бы говорить красками, тогда ты была бы серо-голубым небом перед восходом, нежным и терпковато-сладким, как предверие улыбки, как предвкушение счастья...
Но в мире есть только одно такое слово и... Я просто тебя люблю...


Надеюсь тебе понравиться, потому что я старалась)

Бескрылые

Бескрылые

Приглушенный свет в вагоне похож на отблеск свечи, теплый, желтый, уютный. Длинными тенями улыбаются ресницы на щеках у Юки, смешно подрагивают, будто готовые вот-вот распахнуться, но поезд убаюкивает, размеренно и тихо постукивая по рельсам.
Мицу не спит и смотрит в окно. Старый поезд, какие сохранились теперь, может, только на юге, неспешно несет их к побережью, потому что Юки хочет встретить закат, и они торопятся догнать солнце.
В темноте за окном поезд должно быть похож на призрак, седую легенду или старую сказку. Им уютно вдвоем в полутемном купе, Юки что-то бормочет уже в полудреме, а Мицу качает ногой в так колесному стуку.
По углам собираются густые синие тени, за окном горит алым полоска горизонта. Пожалуй, сегодня им уже не успеть к закату, но рассвет они всё же дождутся. Юки тихонько сопит и отворачивается к стене, утыкаясь носом в обитую плюшем стенку. Мицу, не сдержавшись, осторожно опускается на корточки перед сиденьем и дрожащими пальцами проводит от затылка вниз по позвоночнику Юки, замирая не мгновенье между лопатками и продолжая до самой поясницы, чувствуя, как вспыхивает обжигающим жаром кожа и сердце бьется чаще, и горит, горит-золотится прямо поверх позвонков так, что видно сквозь тонкую футболку бесценное Имя.
Юки оборачивается так резко, что Мицу, не удержавшись, плюхается на ковер, устилающий пол купе. Обе не могу сдержать смех, и спустя секунду Юки уютно устраивается на коленях Жертвы, счастливо прижимаясь щекой к её щеке.
- Мицу…
-Ум? – Юки ерзает у неё на коленях, её светлые волосы щекочут ухо.
- Почему мы – Wingless?
- Потом... – Мицу сладко жмуриться на отражение светильника в окне.
- У нас нет крыльев, - рассудительно качает головой Боец, - а у всех есть?
- Есть, - Мицу кивает и волосы Юки золотым каскадом рассыпаются по её плечам.
- У всех кроме нас?
- У всех, кроме нас.
Это было чуть больно, но так удивительно сладко – противопоставлять себя всему миру, быть иными и только вдвоем против всех. Мицу счастливо вздыхает.


Море рассыпается голубыми брызгами у ног, солнце, еще бледно по-утреннему бледно-розовое, прокладывало зыбкую дорожку по волнам. Скалы вокруг кажется пели, мелодично дополняя сонное великолепие зари. Юки стояла у кромки воды и смотрела на солнце, море осторожно, словно пробуя на вкус, касалось солёными языками волн гальки под её ногами и носков её туфель. Мицу смотрела только на неё, не в силах оторвать взгляда от вспыхнувших горячим золотом её волос.
- Почему у нас нет крыльев? – её голос застал Мицу в врасплох, но ответ был готов.
- Что бы летать, нам с тобой не нужны крылья.
Юкки обернулась.

В глазах её было солнце.

После

После

-Ммм… Дин? – голос Сэма звучал неуверенно. – Зачем мы остановились?
Дин не ответил, только пожал плечами. Он стоял, опираясь на полированный капот Импалы, засунув руки глубоко в карманы потертой кожанки, и смотрел на закат. Лицо его, освещенное оранжевым лучом, ничего не выражало. В глазах отражался знак кирпич и озеро в окружении сосен.
- Эй, Дин!- Сэм не отставал.
Он пристроился рядом и теперь смотрел в лицо брата живым обеспокоенным взглядом, и его хитрые глаза-жуки блестели озорными диковатыми искорками.
- Закат, - хрипло сказал Дин и снова плотно сжал губы.
Здесь, недалеко от канадской границы, самые красивые озера, леса и закаты. Он весь день без жалости гнал машину, что бы сюда успеть. Сэм спал, откинув голову на стекло, ветер шевелил волосы на его макушке. Дину хотелось смотреть на него и улыбаться, но прерывистая разделительная полоса, как стрелка, вела его вперед.
Закат горел над озером, великолепным алым заревом с золотой каймой, испещренной черными вершинами сосен, опускался в темную воду. Взгляд Дина нырял в озеро следом за огненным шаром, тускнел и холодел, как воздух над озером. Сэм ежился, изредка беспокойно поглядывал на брата, но молчал.
Дин вдруг подумал, что все это куда больше подходила на роль печатей Апокалипсиса. «Когда погаснет навсегда великое светило и высохнут океаны» звучит гораздо торжественней и внушительней, чем «когда праведный муж предаст». Дин криво усмехнулся. Сэм, ободренной этой знакомой улыбкой, оживленное подался вперед.
- Что? – спросил он со смехом в голосе. – Что смешного, Дин?
Он словно пытался поймать его на чем-нибудь живом и понятном, знакомом, что бы вернуть себе простого и ясного Дина, в старой кожанке, без ума от рока и своей Импалы.
Дин покачал головой, продолжая улыбаться своим бессвязным мыслям. Внезапно странное ощущение чего-то ценного и единого наполнило его. Сэм прижимался плечом к его плечу и смотрел на закат. Взгляд Дина скользнул по его лицу, приметив смешливые морщинки у рта и складку над переносицей. Это только Сэм и никто больше. Все это не важно, все вокруг. Только Сэм.
Понимание оглушило его, как выхлоп харлея. Если Сэм вдруг исчезнет, мир взорвется, как фейерверк.
- Сэм?
Брат едва повернул голову, показывая, что слышал.
- О чем ты думаешь?
Сэм пожал плечами, и Дин видел, как он сжал кулаки в карманах куртки.
- Это смешно.
- Да ладно, брось. Я же твой брат, - Дин заискивающе улыбнулся.
Младший склонил голову так низко, что волосы закрыли его смуглое лицо. Его подбородок отрывисто дернулся.
- Я думаю, каким будет мир после тебя.
Дин моргнул. Сэм не двигался, словно ожидая, что тяжелый дамоклов меч вот сейчас свалиться ему на шею.
- Поехали, - просипел Дин.
Голос внезапно покинул его, что-то сухое и холодное перехватило горло.
- Куда? – Сэм вскинул голову, его испуганный взгляд пробрал Дина до костей и он резко рванул ручку двери.
- В мотель.
- Зачем?
- Полезай в машину!
Дин отчаянно вдавил педаль газа и вруби радио на полную громкость. Сэм смотрел на него растеряно, пытаясь понять, чем мог так задеть брата. Лес за окном превратился в грязно-зеленую занавеску. Под знаком «100» Дин нарочно поднажал до двухсот.

Он затормозил только на парковке диковатого мотеля с премилым названием «Матильда». С минуту они сидели молча, музыка орала так, что звенели стекла. Наконец Сэм потянулся и выключил приемник.
- Может, объяснишь, что все это значит, Дин? – Сэм склонил голову к плечу, исподлобья глядя на брата.
В ушах еще слегка гудело от бешеного рока, статичная картинка за окном почему-то расплывалась. Дин сжал пальцами переносицу и вздохнул.
- Ты прав, это давно пора прояснить.
Он притянул Сэма к себе так резко, что тот задохнулся. Они стукнулись зубами, мягкие губы Сэма податливо распахнулись. Тяжелая рука Дина лежала у него на затылке, не давая вырваться. Двухдневная щетина царапнула щеку. Сэм задыхался.
Наконец Дин выпустил его. У Сэма не было сил посмотреть на брата, он не решал даже глубоко вздохнуть, боясь, что Дин сейчас же придет в себя.
Дин прерывисто вздохнул.
- Это сойдет за объяснение?
Сэм сглотнул и закашлялся.
- Вполне.
Они замолчали. Дин предпочел бы удар в челюсть, у Сэма легкая рука. Но только не молчание, только не тяжелое дыхание брата и его беспокойные руки, теребящие рукав куртки. Неопределенность.
- Мы мчались сюда вот за этим? – осторожно спросил Сэм, приподнимая брови.
Дин помахал рукой в пространстве, призывая брата мысленно развить тему. Сэм тихо охнул и закрыл глаза ладонью.
- Тогда, - голос младшего звучал хрипло, - чего мы собственно ждем?

Дин не помнил как они оказались в номере, но был уверен, что никогда не забудет ночи, утра, дня и снова ночи, когда он наконец понял, кто для него Сэм. Понял так четко, так ярко, что стало страшно. Сэм – это мир. И сжечь этот мир он не позволит.

Дорога вилась и, петляя, уводила на запад, к скалам. Сэм спал, откинув голову на стекло, ветер шевелил волосы на его макушке. Дину хотелось смотреть на него и улыбаться, но прерывистая разделительная полоса, как стрелка, вела его вперед.

@темы: supernatural, позитифф!, Оридж, др

---

Прости (рабочее)

Гарри выжил. Его Люциус погиб.
В темных коридорах министерства, на раутах и банкетах, в попечительском совете школы и в Косом переулке жизнь неустанно сталкивала их, будто желая напомнить о чем-то. Мистер Малфой издалека кивал мистеру Поттеру и сворачивал куда-то в сторону, что бы ненароком не коснуться.
Взгляд его, погасший пустой взгляд, теперь прожигал верхнюю пуговицу на рубашке Гарри, или рукав мантии, или волосы на растрепанной макушке. Пальцы белели, сжимая набалдашник трости. Волосы выцвели, белесые, тонкие, как паутина, они падали на его плечи, заключенные в черную дорогую ткань. На лбу залегала глубокая складка. Что-то во всей его походке, речи, манере держать себя неуловимо изменилось. Какая-то странная, детская уязвимость вдруг прорезалась в повороте его головы, изгибе насмешливых губ, низко надвинувшихся на глаза тонких светлых бровях.
Гарри просто прикрывал глаза на секунду, проходя мимо. Так легче. Можно представлять себе, что это прежний Люциус, живой, горячий, острый. Глубоко, шумно вдыхая тот самый тяжелый запах его духов, можно представлять себе, что он совсем не случайно задевает тростью его колено и что не сквозняк, а его дыхание щекочет щеку.

Тело Темного лорда сжигали во вторник. Без всякой шумихи, речей и церемоний. Никаких цветов и гроба в черных лентах. Только печь крематория и несколько свидетелей.
Гарри прибыл ровно в восемь. Все были уже внутри. Он почти физически чувствовал, как за высокими дверями разгорается пламя. Ему совсем не хотелось присутствовать при этом, но Гермиона сказала : « Ты должен увидеть это сам… Мы все должны. Что бы поверить, что он в самом деле больше не вернется». И была как всегда права: Волдеморт снился ему так часто, что он забыл, что можно спать без кошмаров.
У стены, наполовину скрытый темнотой, стоял, закрыв лицо руками, высокий человек с длинными белыми волосами. Гарри заметил его не сразу, только едва не споткнувшись о трость, выпавшую из ослабевших пальцев. Голова немедленно закружилась от неожиданной встречи, запаха кожи и тяжелого парфюма, и от острого, прежнего люцевского взгляда. На дне серых глаз горел пожар, но не страсти, какой Гарри привык видеть в них, и не холодный расчетливый огонь тщеславия, а пламя ненависти, ярости и боли.
- Что он сделал с тобой? – тихо спросил Гарри, осторожно приближаясь.
Люциус не ответил. Взгляд его потух снова.
- Что он сделал с тобой? – Гарри повторил громче, прилагая усилия, что бы не сорваться на крик.
Малфой молчал. И хуже его тягучего, густого молчания не могло быть ничего. Не нужно было самых жестких пыток, Круциатуса и иголок под ногти. Молчание Люциуса заливало Гарри, как вода, закладывало уши, он захлебывался в темноте этой тишины.
- Что он сделал с тобой!? – закричал он стискивая кулаки, закрывая глаза, всем телом сжавшись, будто ожидая удара.
- Умер.
Голос Малфоя звучал сломано и жалко. Как эхо, как расстроенная скрипка.
- Что? – глаза Гарри распахнулись широко и испугано.
- Умер, - холодно произнес Люциус, возвращая себе былое самообладание. – Полагаю этого достаточно.
Он уходил в синий мрак, а Гарри смотрел ему в спину, прямую, царственную, гордую. В голове его проносились яркими красками все мелкие солнечные радости, связанные вот с этим холодным человеком в узком черном сюртуке. Он не мог понять, не мог простить …
- Я выжил! – отчаянно крикнул он в темноту.
- Прости, - его голос на этот раз не сорвался.

 

@темы: слэш, гаррилюц

---

Возвращение

Восхищаюсь песенкой. Умиляюсь просто. Наконец-то!

Draco and Harry - The Whomping Willows

То же только с видеорядом

@настроение: ок

@темы: ГП, слэш, песенк, позитифф!, Гарридрака

---

Разочарование(((

Булгаков не мой писатель...

@настроение: мутно-задумчивое

@темы: Книжное

---

Архив. Слэш. 2

Букафф было слишком много...
Так что пополняться будет уже эта тема.


Название: Первый после Бога
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Размер: мини
Пейринг: ГП/ДМ
Жанр: Романс
Рейтинг: G
Статус: Закончен
Саммари: Музыка заката не имеет власти над тем, кто разучил её по нотам и с легкостью может наиграть на испанской гитаре...
Примечание: Для  ~s.t.e.r.v.a~. Зай, я обещала тебе "божественную" дилогию. Это она. Точнее первая часть. Я тебя очень сильно люблю....

Первый после Бога

Над горизонтом медленно разгорался закат. Небо густело на востоке и призывно алело на западе. Облака спешили вслед за солнцем. Воздух свежий и немного прохладный становился прозрачным, в нем четко вырисовывались очертания далекого острова со старым, заброшенным маяком.
Драко стоял на краю, перед ним только небо, пестреющее тысячью оттенков. В нескольких сантиметрах от его ног вниз, в море, отвесно обрывалась скала. Шум волн сливался с музыкой вселенной, слышной лишь на закате, когда алое солнце затрагивает непознанные струны души.

Драко стоял на краю вечности, с равнодушным превосходством глядя в пустую бесконечность перед собой… Музыка заката не имеет власти над тем, кто разучил её по нотам и с легкостью может наиграть на испанской гитаре. Бесконечность оттенков не впечатляет того, кто составлял палитру, а потому в глазах Драко поселилась тоска…

Он, конечно, предполагал, что однажды снова останется один среди звезд, но ждал совсем другого. Для него Поттер до сих пор был нереальным существом, неземным, не человеком. Для него в мире не осталось тайн, для него весь мир был песчинкой, в его жилах текла сила, замещающая собою кровь, пьянящая, багряная, он был Первым Великим…

Драко восхищался им, боготворил его… Он был Богом, потому что это он составил мелодию рассвета и заката, нарисовал палитру красок вечернего неба, придумал снег и сочинил дождь. Это он научил Драко всему, что знал сам.

Однажды он сказал, что человек может смотреть на солнце… Драко поверил. Это было больно, слезы текли по щекам, жар нещадно выжигал зрачки, сознание растворилось в боли, но… потом вдруг все исчезло, и Драко увидел солнце. Такое, каким его видят боги: без светлого ореола, без благоговейного преклонения… Это было поразительное чувство, словно ты был слепцом и вдруг прозрел…

А потом… Потом он осознал: чтобы понять, надо пройти через боль. Все тайны мира можно познать только через боль… И началось… Человек не может дышать водой? Чушь! Дыши! Человек не может умываться огнем? Кто сказал? Попробуй! Человек не может летать? Бред! Лети!

Человек смертен? …

Однажды Поттер разбился. Драко рыдал всю ночь. «Боги тоже умирают», - думал он, но утром абсолютно живой Гарри уже улыбался ему…
- Я просто не поверил в смерть…

Возможно, тогда они стали богами, в тот самый миг, когда Гарри заставил звезду упасть себе на ладонь, а может тогда, когда заменил день ночью, потому что ему хотелось спать, а может, когда растягивал время как пластилин, доказывая, что человек может находиться в двух местах одновременно…

- Весь мир собран из наших представлений о нем, - говорил Поттер. - Он существует, потому что миллионы человек в это верят. Хотя стоит чуть усомниться и…открывается истина.

Драко верил ему и не верил. Но когда он держал весь мир в ладонях, словно крохотную песчинку, и миллионы миниатюрных огоньков обжигали руки, а вокруг проплывали звезды… Верил, он всегда ему верил.

А еще он знал, что однажды Поттеру наскучит играть с мирами, надоест составлять их, словно затейливую мозаику, и тогда он просто уничтожит всё… Так просто…Надо всего лишь сказать: «Не верю…»

Но Драко ошибался. Поттер так и остался гриффиндорцем. Он не стал стирать мир, он ушел сам. Просто однажды растворился в закате, стал солнцем, облаком, морем, слезой на щеке, грустью в глазах, внезапной вспышкой на заброшенном маяке. Это была новая игра. Что ж, Драко принял правила.

Теперь он стоял в тишине на обрыве в центре Вселенной. Это легко было устроить, ведь центр Вселенной там, где её создатель. Власть уже не пьянила, не хотелось повелевать судьбами мира, надоело любить этот недоверчивый свет, тяжело быть одному… Хотя Поттер был всегда рядом: в воздухе, в ветре, в сердце…

А может, Поттер хотел, чтобы Драко пошел за ним в неизвестность? Может, ждал, что и там, где еще не бывал никто, они будут вместе? Может...
Драко спокойно шагнул в пустоту, упругий ветер подставил ладонь под его шаги. Солнце теперь было так близко, что можно было коснуться его расплавленной плоти. Драко раскинул руки и вошел в закат, словно в воду.

В пустоте было легко и прохладно. На краю мира всегда пустота. Драко чувствовал себя Александром Великим. Он достиг края, весь мир принадлежал ему, надо было только взять, только протянуть руку. Теперь, как победитель, как Бог, он стоял на краю мира и ждал своего Гефестиона.

Ждать придется недолго, он это знал. Совсем скоро на призрачном горизонте появится нечеткая фигура. Он подойдет, и Драко, как обычно, вздрогнет, не услышав его шагов…

Гарри улыбнется ему и совсем тихо скажет:
«Я тебя не ждал…»
И Драко совсем тихо ответит:
«Не верю…»



Название: Достучаться до небес...
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Размер: мини
Пейринг: ГП/ДМ
Жанр: Романс
Рейтинг: G
Статус: закончен
Саммари: Бывает так, что выдумать себе бога гораздо проще, чем найти истинного.
Примечание: Для любимой  ~s.t.e.r.v.a~, которую мне если и хочеться придушить, то исключительно из ревности )))

Достучаться до небес

Если бы бога не существовало, его следовало бы придумать.
Стоя на вершине Олимпа и забывая об этом, теряясь во внезапном одиночестве пустоты, Драко придумывал себе бога, шаг за шагом изобретая детали, мелкие и незаметные на первый взгляд, но способные сделать его бога живым.

У бога были сильные, жилистые руки, с красивыми музыкальными пальцами. Руки, которые пахнут теплом. Этими руками он творит чудеса, стоит лишь щелкнуть пальцами или хлопнуть в ладоши, а потом, совсем тихо, но четко и ясно, сказать: «Не верю!»

У бога были приоткрытые в вечной полуулыбке, тонкие, четко очерченные губы, а за ними - рай. Рай его правдивых, честных до слез слов, его голоса, который хочется слушать вечно, в котором трепет ночного леса, шорох дождя в осеннюю полночь, шум прибоя, что трется о скалы… Его поцелуев, не достойных бога в своей пугающе-острой страсти.

У бога невообразимые глаза. В них отражаются миры и звезды, человеческие чувства и чувства божественные. Их нельзя описать, ибо они не имеют даже цвета. В них радуга и чернота, и туман, и метель, и ветер, и буря, и молодая трава в весеннем саду, и вспышка на далеком маяке.

Драко спрятал лицо в ладонях. Как пусто это занятие, как тщетны надежды найти новое там, где все насквозь пронизано чужими мечтами. Можно выдумать бога, забыв о том, что выше нет ничего, только небо, а у мира уже есть бог. Но всегда выходит Гарри. Только Гарри. Драко знал об этом, но раз за разом пытался создать кого-то, кто был бы выше, достойней, сильнее. Возможно, это было глупо, но еще глупее было пытаться достучаться до небес.

Как Драко оказался один снова? У кого теперь спросишь… Просто Гарри ушел однажды и снова не сказал, куда. Было поздно искать край вечности, в черноте не бывало закатов, и где искать Поттера Драко уже не знал, да и устал. Устал гоняться за ним в пустоте и слушать тишину, в надежде поймать вдалеке его тихий смех.

А потом появилось небо. Бескрайнее, оно синевой разлилось по верхнему краю черноты и замерло стеклянным куполом над Драко. «И сказал бог: - Пусть будет небо. И стало небо. И увидел бог, что это хорошо», - вслух произнес Малфой. Теперь он знал, где искать бывшего гриффиндорца, вот только купол был слишком прочным, и не было больше сил сказать: «Не верю!»

Бывает так, что выдумать себе бога гораздо проще, чем найти истинного. Драко поверил в его небо и подписал себе приговор на одиночество.

Может, Гарри тоже скучал, но Драко больше не чувствовал той горячей, острой потребности в себе, что жгла его когда-то на краю мира, который они так давно забыли. Деятельный, быстрый, глубокий Поттер находился в вечном поиске. Сила не тяготила его, но давала простор для воображения. Он желал ветер – и был ветер, он желал дождь – и был дождь. Возможно, где-то далеко, на фоне, Гарри и ощущал тоску, но бежал от неё, прятался за бесконечной чередой только что придуманных дел. Драко так не мог. Он принимал тоску в себя, оценивал её и добавлял к бездонному колодцу, что уже накопился в душе.

В безвременье не было дней или ночей, уже привычное небо над головой никогда не темнело. Драко мог бы и не спать, сон был привычкой другого мира, но, не имея возможности видеться сны, он бы, наверно, вскоре умер от однообразия окружающего пейзажа, не имея сил изменить его, подстроив под себя. Однажды проснувшись, Драко увидел над головой луну. Она серебристо поблескивала ровно посреди небосвода, а рядом робко примостилась первая звезда.

Она звалась Сириус, это Драко понял сразу, лишь только открыл глаза. Он пожелал бы никогда не проснуться, но судьба была жестока.

Гарри создавал новый мир. Малфой понимал это, как и то, что в этом новом мире для него снова не найдется местечка, разве только, рядом с богом, где-нибудь над небом. Но, на самом деле, нет ничего скучнее. Быстро проходят иллюзии, реальность проступает во всем и, принимая свою силу, как реальность, с каждым разом все труднее говорить: «Не верю!»
Драко поверил в его звезды.

Не мог не поверить, ведь это был Гарри. Пусть ни в любви, нив смерти, ни в боли он не мог быть с ним. Но в одиночестве, присутствуя при создании мира, он чувствовал его как никогда сильно, понимая каждый его жест, не имея возможности видеть. От этого чувства щемило в груди давно позабытое сердце, и почему-то хотелось плакать. От этого чувства хотелось летать. Драко замер. Ему впервые за очень долгое время чего-то по-настоящему хотелось. Слово «хочу», позабытое вместе с «надо», давно уступило место бескрайнему «могу» и философскому «зачем». И вот вернулось. Это было как детство, как праздник, как вера.

Драко понял.

Впервые понял сам.

Не верить было легко, но опасно. Слишком легко было заиграться. Оказалось, был путь проще. Гарри, сам не осознавая этого, показал ему.
Драко улыбнулся.

Первая улыбка нового мира.

Крыльев не было за спиной, иначе было бы слишком прозаично. Драко просто взлетел, как привык уже это делать и, в то же время, совсем по-другому. Небеса над головой казались прочнее гранита и прозрачнее хрустала. Казалось даже, что там, наверху, если прислушаться, можно расслышать звонкие шаги.

Счастье захлестывало Драко волнами. Впервые за долгое время он знал, что делать. Он больше не желал ничего изобретать и выдумывать. Он хотел быть самым близким для Гарри, плевать, что тот не подпускает ближе, чем для дуэли. Сейчас, когда Драко так уверен, между ними только небо, на ощупь хрупкое, как лед.

Достучаться до небес оказалось удивительно просто. Стоило только поверить.

Верю…

Произносить это было несравнимо приятней. Первое верю, словно первое люблю. Но убедить Поттера не удастся, об этом не могло быть и речи. Гарри творил без веры, с божественной силой в руках, но без бога в душе. И все же, Драко не сомневался.

Картина перед ним была настолько сюрреалистичной, что замирало дыхание: из пролома в небесах на черноту внизу лился яркий, теплый свет, освещая странные, шевелящиеся внизу тени.

Не колеблясь ни секунды, Драко вошел в пролом, словно всю жизнь только этим и занимался. Теперь его сложно было смутить такими мелочами, как пробитое насквозь небо.

Искать Поттера долго не пришлось. Тот сидел тут же, и свет служил ему троном. Драко шагнул к нему, внезапно растеряв всю смелость. Он не мог сломать хрупкое совершенство поттеровского неверья своей неосторожной идеей. Разве богу нужны одобрения или критика? Разве ждет он пожеланий и предложений от тех, кто не достоин и подножия его престола? Озарения жалкого пророка ничто. Бог сам решает, кого ему слушать.

В нерешительности от этих мыслей Драко замер, любуясь фигурой в светлом ореоле. Внезапно Гарри поднял глаза и улыбнулся, такой открытой, честной улыбкой, что Малфой разозлился собственным мыслям. Это ведь только Гарри. Гарри, чья улыбка стоит смерти, чьи слова словно пишет в воздухе чья-то невидимая рука. Гарри, которого он, без всякого сомненья, любит и который, возможно, все же любит его, если не всем сердцем, то хотя бы в ответ.

Сейчас он спрыгнет с пьедестала и кинется к нему. Обнимет, порывисто и смущенно, и станет рассказывать о том, что задумал сотворить. Но сначала непременно скажет:
- Как хорошо, что ты пришел!
Драко будет слушать его, а когда дыхание Гарри собьется, и он на минуту умолкнет, вдруг, ни с того, ни с сего, скажет:
- У мира должен быть только один бог…
И почувствует, как вспыхнет от боли каждая клеточка кожи, ощутив испуг Поттера.
- Что ты говоришь, Драко? - закричит он. - Двое, всегда двое. Кто я без тебя?
Драко шагнет к нему и Гарри умолкнет, прочитав улыбку в его глазах.
- Не бойся, - скажет Драко и возьмет его за руку.

Закроет глаза. Верю.

Невообразимое счастье единства захлестнет его, когда их пальцы медленно, будто нехотя, начнут сливаться. Единство – высшее проявление любви.

Единство мыслей, единство чувств, единство тел и, наконец, единство сущностей. Одно тело, одни губы на выдохе, один взгляд, одно сердце на двоих… и там, в бесконечности, что мы зовем сознаньем, они замерли в вечном объятье, навсегда вместе.
Не надо больше выдумывать бога. Он здесь, совсем рядом. У него зеленые глаза... а может, серые? У него в смоляных волосах серебристые пряди, словно седина или иней... У него вера и неверье в сердце... Он разный и единый, но повторяющийся много раз в отражении миллионов кривых зеркал.

Он один для всех и для каждого свой. Он существует, пока ты в него веришь...



Название: Темно. Этюд в синих тонах.
Автор: Armiria
Бета: Polno4 aka Arwen
Пейринг: ГП\ЛМ
Саммари: Для ~s.t.e.r.v.a~ в день рождения. Наеянно пятой книгой. Не то что бы АУ, но просто кусочек между строк. Как увиделось.
Примечание: По желанию Зайца может иметь продолжение. Если понравится, конечно))

Темно.Этюд в синих тонах...

Темно-синяя чернильная чернота клубилась вокруг Гарри мрачными облаками, длинный коридор убегал в бесконечность, соблазняя боковыми туннелями, в глубине которых серыми кляксами и осколками эха вспыхивали проклятья. За спиной нарастал монотонный звучный гул, отражающийся от каменных стен, но гаснущий в туманном мраке. В ушах еще трещал звук разбитого стекла и странно знакомый голос, вещающий неясные в шуме битвы слова. Глаза застилали слезы острой, как никогда боли утраты, пускающей корни в самое сердце и расцветая злобой, прорывающейся наружу жалкими слезами и безумной жаждой убийства.

Убить ту, что не достойна жизни…

Дороги он не знал, и, кажется, уже не первый раз срывался на бессмысленный бег по кругу. Давно остались позади друзья, которых он привел за собой на смерть, давно забылись обязательства и клятвы. Только жаркая разъедающая алая ярость внутри и бесконечный бег в густую синюю темноту впереди.

Чья-то рука крепко схватила его за плечо. Мгновение он пытался вырваться, слезы хлынули из глаз потоками, смывая со щек безумный румянец. Знакомый запах дорогого парфюма и тонко выделанной кожи перчаток защекотал ноздри, властная рука крепче сжала плечо и потянула за собой куда-то в сторону.

Неглубокая ниша в стене, совершенно невозможная в отделе Таин, стала спасительным убежищем. За зыбкой гранью сумрака, там, в коридоре, время будто остановилось, замерло, не дыша и поджидая. Отступил ком в горле, и Гарри, тяжело дыша, прижался спиной к широкой спине Люциуса Малфоя.

- Дыши, - не то попросил, не то приказал мужчина, и Гарри старательно задышал спокойнее, глубже.
В темноте их дыхание было почти неразделимо. Гарри вжимался затылком в лопатку Малфоя, чувствуя, как отступает приступ удушья и разжимаются отчаянно стиснутые кулаки.

– Ты должен бежать! - спустя минуту, быстро, взволнованно, проговорил Люциус. – Налево, лифт, атриум… Летучий порох, камин… Произнесешь любой адрес, любой, слышишь! Ты должен успеть!

- Куда? - Гарри чувствовал, что устал. Устал бегать, ненавидеть, устал просто дышать. - Зачем?

- Белла, - выдохнул мужчина со злостью, - она вызвала Его! Ты должен уходить, немедленно.

- Сначала я прикончу её! – в груди снова зарождался горячий узел, кровь неистово стучала в висках.

- Позже, прошу, Гарри, позже. Хочешь, я сам сделаю это для тебя? А сегодня ты уйдешь…

- Нет!


Гарри знал, что этот странный, дорогой человек думает о нем. Импульсивный подросток, сумасшедший, мальчишка с манией величия, развлечение одного месяца, пустышка для него. Ему было все равно. Сейчас он дышал его тяжелыми дорогими духами, глубоко и часто, наслаждаясь этой неожиданной передышкой.

- Люциус…

- Да?

- Почему ты ушел?

Тяжелый вздох никак не походил на ответ. Малфой запрокинул голову, касаясь затылком макушки Гарри. Длинные, кажущиеся голубоватыми, волосы легли на плечи мальчика и щекотали шею.

- Я считал, ты все понял… - Гарри мог вынести что угодно, только не эту тягучую насмешку в его голосе. – Я женат. Мой сын - твой ровесник…

- Лжец, - как же Люциус ненавидел это хлесткое яркое слово.

Он резко развернулся, прижимая к стене гриффиндорца и впиваясь поцелуем в мальчишеские влажные губы, приоткрытые не то в ожидании, не то в улыбке. Пальцы Гарри сжали платиновую прядь, потянули вниз, заставляя наклониться сильнее. Сам он, хрупкий, юный, грациозно выгнулся в нетерпеливых руках. С тихим деревянным стуком обе палочки упали на пол… К черту время! Оно остановилась там, в синем мраке коридора Отдела Таин.

- Люциус, почему ты ушел?

- Потому что тебе было четырнадцать, - жаркий выдох в самое ухо.

- Ты вернешься? Я вырос!

- Сейчас ты выйдешь отсюда и доберешься до каминов. Уберешься куда-нибудь на край света, - он приложил палец в перчатке, остро пахнущей кожей, к распахнувшимся губам, предвосхищая слова. – Я не хочу знать. Не должен.

- Ты вернешься?

- Ты выживи сперва!

- Ты вернешься?

Мальчишка! Ему не понять: для него только две стороны, только два пути, и жизнь, как шахматная доска.

- Я буду с тем, кто победит…

И Гарри рванулся прочь. Подальше от этих жестоких, таких меркантильных, таких подлых слов. Нырнул, словно в воду, в черноту и, не осознавая ничего, бросился бежать. Налево… Лифт… Атриум… Беллатрикс… И слепая ярость накрыла, поглотила, заставила забыть себя, оставила только одно желание – мучить, пытать, разрушать, убивать…

- Ты только победи, Поттер… Прошу тебя, победи…

@темы: ГП, слэш, фанфик, архив

---

Архив. Слэш.

Обещанные "много букафф".

Тема будет обновляться.

Название: Сделка
Автор: Armiria
Пейринг: ГП\ДМ
Жанр: ангст
Рейтинг: считай нет
Размер: мини
Саммари: Гарри мертв. Драко заключает сделку... Автор пересмотрел СПН...
Предупреждение: Внимание! Год 2006. Автор впервые набрел на слэш...

Сделка

Я стою под черным небом. Ветер отчаянно рвет волосы, одежду, пронизывает насквозь, пытаясь холодными пальцами вырвать душу. Пусть. Небо плачет черными слезами. По жестяной крыше усердно барабанит хмурый дождь. На мне нет ни одной сухой нитки, но мне все равно.
Мне теперь на все плевать. Кажется, теперь я даже не дышу – воздухом для меня был ты. Я забыл, когда последний раз чувствовал холод… Нет, помню.
Лил этот же черный дождь. Я видел, как ты упал. Видел, как умирает искорка в твоих глазах и как дождь заливает в пустые провалы зрачков. Я не выдержал твоего мертвого взгляда и опустил своей рукой твои веки. Дождь собирался в твоих ресницах и ручьями непролитых слез скатывался по твоим щекам. Я понял, что это конец, но еще не поверил. Просто не посмел поверить.
Твои друзья…Рон…Гермиона…Видишь, я научился называть их по имени…Мне казалось они пойдут за тобой и в могилу. Знаешь, они не плакали, но я не решился посмотреть им в глаза. Их голоса были бесцветны, глаза пусты, будто сама жизнь покинула их тела. Дождь все лил. Он шел две недели без остановки. Он плакал по тебе за нас. Он плакал, словно хотел смыть с земли остатки той черноты, которую ты забрал с собой.
Интересно, что сказали бы твои друзья, если бы узнали, что я готов убить за твою улыбку, разорвать за твой взгляд, за возможность обнять тебя снова. Я готов продать душу дьяволу за искорку в твоих глазах. Я наверное сошел с ума, но без тебя мне не нужна душа…
Юноша с серебряными волосами аккуратно вывел на залитой дождем крыше идеальный круг, начертил несколько рун и слегка подрагивающим голосом начал читать древнее заклинание.
Как славно, что волшебный мир уже забыл о нем! Ты заставил меня вернуть его сюда. Знаю, это все равно, что вынести смертный приговор себе и всему миру за компанию. Прости. Но и мир без тебя мне не нужен.
Небо раскололось на части. Потоки алого света лились из разломов. Крыша раскалилась, пар поднялся в воздух молочно-белыми клубами.
Знаешь, точка в твоей жизни стала для меня черной дырой. Ты убьешь меня, когда узнаешь, что я впускаю в наш мир, но иного пути нет. Для меня нет.
Туман собрался в вихрь. Из обрывков тумана и алых всполохов соткалась мрачная фигура. Однако через мгновение она исчезла. Алые лучи все так же резали небо, ветер так же рвал облака…
Послышался звук шагов. На крышу выбралась хрупкая девушка с ослепительно рыжими волосами. Ни ветер, ни дождь не коснулись её.
- Джин? Что ты здесь делаешь?
Она приблизилась, и юноша увидел потусторонний огонь, горящий в глубине её глаз.
- Ты звал – я пришла… Чего ты хочешь? – холодный голос заставил сердце остановиться на мгновение.
- Я хочу заключить сделку! – заглушая дождь, звонко крикнул парень. – Вернуть того, кого люблю!
- Ты обратился по адресу. Мою цену ты знаешь – твоя бессмертная душа…
Юноша вздрогнул, чувствуя, как глубоко внутри что-то отчаянно сжалось… Но сейчас это было не важно.
Ты возненавидишь меня, но иначе я не могу. Без тебя я мертв, а мертвому душа без толку.
- Решил?
- Да…- слёзы стояли в голосе. – Каким я буду без неё?
- Не знаю. – девушка пожала плечами. – Откуда мне знать? У меня никогда не было души. – она усмехнулась, но, как показалось ему, с грустью.
- Плевать! Верни его! Не оживляй тело, не призывай дух… Верни его, таким как в тот день… Таким как всегда…
- И даже с искоркой в глазах… Не беспокойся. – она снова усмехнулась. – Ты отказываешься от своей бессмертной души и отдаешь её мне навсегда и до скончания веков?
- Да…
Девушка подошла совсем близко и, положив неожиданно тяжелую ладонь ему на грудь, тихо произнесла:
- Да будет так…
Он почувствовал, как глубоко внутри какая-то очень важная часть его выдирается из оболочки, оставляя рваные раны. Она убрала руку. Где-то под сердцем образовался пузырек, наполненный щемящим чувством пустоты и тоски, будто он потерял самое главное в жизни.
Нет, самое главное я вернул!
Небо перестало пестреть багряными лучами. Девушка рядом испугано оглянулась.
- Что происходит, Драко? – крикнула она. – Ты в порядке?
- Да, теперь да…
Юноша обернулся к востоку, где, разгоняя ночные тени, просыпалось солнце. Осторожно, словно пробуя воздух на ощупь, оно выползало из-за горизонта. Из его едва заметных лучей на рубеже света и тьмы медленно соткалась призрачная фигура. Драко кинулся туда, и с каждым его шагом она становилась все материальнее.
Я научу тебя снова любить. Я расскажу тебе старые сказки. Огнём своих снов я разожгу искры в твоих глазах… Живи… Прошу тебя, только живи…
Когда их руки соприкоснулись, и сладкая грусть подступила к горлу, и сердца замерли от счастья, алая вспышка в небе объявила о исполнении сделки.


- Глупый… Ты отказался от вечности ради меня…
- К черту вечность! Кому она нужна?! Зачем мне вечность без тебя?
- Там темно, холодно и пусто…
- Это мой выбор… И потом: пустоту можно заполнить, в темноте зажечь свет, а холод согреть воспоминанием…
- Зачем ты это сделал?
- Без тебя я задохнусь. Ты - мой воздух.
- Дыши…

Название: In the end
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Пейринг: ГП\ДМ
Рейтинг: Pg-13
Жанр: ангст
Размер: мини
Саммари: In the end it doesn't even metter.
Примечание: Фик на русском. И это не сонг-фик. Просто название и эта строчка очень в тему.

In the end

Гарри бежал так быстро, как мог. За спиной раздавались крики, всполохами взрывались заклинания. Там, за спиной, была тьма - тьма и смерть.
Справа давил безнадежной глубиной лес, слева черной громадой нависал замок. Ни одно окно не теплилось на его отвратительно мрачных стенах, ни одна звезда не сияла на небе. Сквозь тучи, клубящиеся, точно дым от пожарищ, прорезалась бледная страшная луна. Впереди мелькнул блик-отраженье. Озеро. Темное, будто чернильная капля, мертвое озеро. Поскользнувшись на мокрых камнях, Гарри тяжело упал у самой кромки воды. Галька немедленно впилась в спину, в кровь раздирая тело. Гарри не шевельнулся. Он и луна смотрели друг на друга. Луна таращилась бессмысленно и тупо, Гарри смотрел слегка прищурив глаза. Луна казалась ему алой, а вода в озере – кровью, стекающей с неё.
Ветер бросил ему в лицо песок и листья. Он шевельнулся, ощутив, как струйки крови потекли по позвоночнику, и улыбнулся в темноту. Эта боль нужна была ему сейчас, потому что только так он мог заставить отступить тупую, ноющую боль, которая пожирала его изнутри. Только что там, позади, была смерть, много смерти и много боли. Так много, что он хотел бежать, куда угодною, только бы бежать. Чтобы вырваться из этого ужасного кошмара.
Он прикрыл глаза. Устало и горько. Жутко было то, что там, позади, он перестал чему-либо ужасаться. И друзей, что падали рядом, он про себя именовал телами, трупами, чтобы только забыть, что секунду назад они двигались, сражались, дышали. Он только сжимал зубы и кидался в самую гущу, в самое сердце битвы.
Он прорвался к своим. К Рону, Гермионе, Джинни, Луне, Невиллу, другим. Он видел, сам видел, как Луна замерла на полувздохе, как она грузно упала на траву. Он не мог заставить себя поверить, что она уже больше не встанет. Он замер, Луч заклинания уже мчался к нему, как в замедленной съемке, как со стороны, он наблюдал, как Невилл с криком бросается ему наперерез, как принимает зеленую вспышку грудью, как его тело катится с пригорка вниз.
Чувств не стало для Гарри, не замечая ничего вокруг, он кинулся прочь, раскидывая подвернувшихся людей. Своих? Врагов? Ему было плевать. Он просто бежал, ветер свистел в ушах, воздух с хрипом вырывался из легких. Просто бежал, чтобы забыть.



Он отдышался и снова поднял глаза. Небо затянул унылый едкий удушающий дым. Что-то горело совсем рядом, но Гарри не видел огня, только небо. Внезапно в поле его зрения появился человек. Гарри приподнялся на локтях и оперся спиной на большой плоский камень. К нему приближался Драко Малфой. Даже сквозь дымку было видно, как блестели его глаза. Он мало чем напоминал теперь того надменного и лощеного аристократа, каким Гарри помнил его в Хогвартсе. Еще меньше он напоминал того мальчишку в поезде, что протягивал ему руку дружбы. Рубашка висела клочьями на худых плечах, брюки истрепались, на лице следы копоти, по виску ползет кровавая змейка. Он приближался, неминуемо и неотвратимо, поднимая палочку. На лице его проступала маниакальная улыбка. Гарри не двигался, следя за каждым его движением. Да, он почти успел соскучиться…
Драко подошел вплотную к лежащему. Удивление отразилось на мгновение на его лице: Поттер даже не попытался сопротивляться. Он хотел, хотел видеть страх в глазах Гарри, но там были только усталость и боль. Малфой прицелился точно в сердце гриффиндорца, но отчего-то медлил.
- Чего ты ждешь? – поинтересовался Поттер с кривой усмешкой.
Блондин не ответил. Он продолжал рассматривать его с каким-то особым чувством. Нет, ему недостаточно было просто убить…
- Молись!- отрывисто выкрикнул он, в глазах зажглись странные искры.
- Что?!- не понял гриффиндорец.
- Что слышал! Молись своему магловскому богу…- со злой насмешкой почти каркнул Драко.
- Нет никакого бога! – тускло произнес Гарри и отрешенно посмотрел в сторону.
- Нет?
– Сам подумай, если б был, не стоял бы ты сейчас надо мной с поднятой палочкой…
- Трясешься за свою шкуру, Поттер?- насмешливо поднял брови слизеринец.
- А стоял бы Волдеморт… - невозмутимо продолжал Гарри, глядя на мертвую поверхность воды. – И свершилось бы все, наконец.
Гарри посмотрел прямо в глаза Драко. Усталость, усталость и боль, ни страха, ни ненависти, только усталость и боль.
Драко медленно опустился на колени, палочка выпала из его похолодевших пальцев. Он не отрываясь смотрел на Поттера, а тот на него. Кровь запеклась у Гарри под носом, длинный порез рассекал бровь и скулу, несколько седых прядок искрились в битумно-черных волосах.
Драко протянул руку и легко коснулся его щеки. Гарри закрыл глаза.
- У тебя руки ледяные, - шепнул он.
Малфой не ответил. Он медленно наклонился и легко коснулся его губ своими. Совсем легко, почти неощутимо. Поттер распахнул глаза и посмотрел не на Драко, а куда-то за него. Затем притянул парня за шею к себе и поцеловал в ответ.
Это был странный поцелуй. Первый, сладкий, чистый, нежный, глубокий, страстный, жесткий, горький, последний. Так не бывает, не может быть, но так было.
В ста метрах бушевала битва. Тоже горькая и тоже последняя. Там была боль и смерть, здесь – жизнь и страсть.


Гарри смотрел в глаза Драко и пил их, как пьют исцеляющее зелье. Чувствуя, как раны в душе затягиваются, хмелея от бесконечного счастья.
Внезапная боль в шраме вернула все на свои места. Череп раскололся от этой внезапной вспышки, весь мир превратился в боль. Его щеки снова коснулись прохладные пальцы.
- Он здесь! – выдохнул Гарри.
Он вскочил, оттолкнув Драко в сторону, и не помня себя понесся в сторону сражения. Малфой резко поднялся, в кровь содрав руку об острую гальку. Он бросился за Поттером. Ноги заплетались, черные корни лезли из-под земли, дым застилал глаза.
На пути попались Грейнджер и брат и сестра Уизли. Девушки поддерживали под руки страшно израненного Рона. Тот был весь в крови, но не отрывал глаз от верхушки ближайшего холма.
Все вокруг замерло. Время остановилось. Звуки стихли. Битва застыла. Тьма сгустилась, плотным облаком укрывая залитое кровью и слезами поле брани.
На вершине холма стояли двое. Одного Драко узнал сразу. Он был без рубашки, позвонки и ребра четко выделялись на его исхудавшем теле, непокорно взлохмаченные черные волосы, в руках он сжимал волшебную палочку. Второй был в черном плаще с капюшоном. Из-под плаща дымчатыми струйками выползала ночь. Драко скорее почувствовал, чем узнал его, и бросился туда, но Поттер оттолкнул его в сторону. Бледные губы Волдеморта растянулись в предвкушающей усмешке.
А Гарри смотрел на друзей, на Рона, на Гермиону, на Джинни. И на Драко. «Сила, которой он не обладает, сила, которой у него нет…» - одними губами шептал он. И внезапно он резко повернулся к Темному Лорду.
- Сдохни! – отчаянно крикнул он, приставляя палочку к своему горлу.
Драко опоздал всего лишь на мгновенье. Уже у самой земли он поймал почти невесомое тело.



Золотое сияние прорывалось отовсюду, разгоняя мертвую ночь. Тело Волдеморта вспыхнуло могильным синевато-зеленым пламенем, искры уносились в небо, на котором уже начали проявляться живые сверкающие звезды.
Битва продолжалась, и вспышки заклинаний летели со всех сторон. Казалось, никто, кроме нескольких человек, не заметил сражения Воли и Смерти на холме.
…Драко шел сквозь войну не оборачиваясь, не заботясь, что его могут задеть заклятьем, прямо и непоколебимо, словно памятник проигравшему победителю, которого он теперь бережно нес на руках. Никто не остановил его, никто не выстрелил в него. Может, оттого, что слишком твердым был его шаг и слишком неподвижным было лицо. Он словно был уже мертв, хотя не успел еще умереть.
Он шел торжественно и траурно, дойдя до берега озера, не колеблясь ни секунды вошел по пояс в холодную воду. Мертвому к мертвым…
«Я только вдохну последний раз этот мир, ведь он теперь дышит твоей жизнью… Я только последний раз вдохну, и …»
С негромким всплеском оба тела скользнули в черную воду. Драко не видел, как зеленый луч разбился о его спину, но успел мысленно поблагодарить того, кто сделал это…
Того, кто помог ему решиться…


Название: Поттера не было...
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Пейринг: ГП\ДМ
Рейтинг: G
Жанр: романс
Размер: мини
Саммари: Поттера не было, а Драко ждал...(Первая из Зимних Зарисовок для  ~s.t.e.r.v.a~)

Поттера не было...

Поттера не было. Не было, когда Драко искал его в поезде. Не было в Большом зале, когда он входил туда в сопровождении свиты. Не было и на следующий день на занятиях, когда он во всю вертел головой, ища Гриффиндорское трио.

Поттера не было, а Драко не мог в это поверить. Он чувствовал себя пустым без их ежедневных дуэлей. Магических, когда зеленые и красные лучи заклинаний сталкивались в воздухе, рассыпаясь снопом золотистых искр. Дуэлей взглядов, в которых, к своему стыду, всегда проигрывал Драко, не выдерживая, опуская глаза, не в силах вытерпеть больше ни секунды этого изумрудного безумия. Часто они опускались до банальной маггловской потасовки, и Драко быстрыми острыми ударами побелевших костяшек касался неприкрытых участков смуглой кожи, избегая лица.

Теперь Драко скучал (да-да, именно это слово) по ежедневным перепалкам настолько, что готов был целовать ноги даже грязнокровке Грейнджер, только бы увидеть её и получить доказательство, что Поттер ему не приснился.

В этом новом Хогвартсе без Гарри Поттера памятью о нем дышали стены и парты, потолок в Большом зале и оконные витражи. Даже квиддичное поле и душ в раздевалке. Квиддич теперь превратился в бесполезное времяпрепровождение. Да, теперь Драко был лучшим, но разве к этому он стремился? Нет. Теперь не к чему стремиться, не на кого смотреть и некого догонять.

Когда Поттер был в воздухе, Драко забывал о снитче и победе. Только небо, Поттер и ветер. Гарри рассекал воздух, проносясь красной молнией над трибунами, растворялся в небе, сам становился неуловимым ветром, мчась за неугомонным мячиком. Драко отставал всего на мгновение, чтобы видеть, как бьётся упругий поток в кончики побелевших от холода пальцев, будто эхо прикосновения к снитчу уже жило в них, подгоняя ловца к цели. Иногда Драко позволял Поттеру обогнать себя настолько, чтобы видеть его спину, где сумасшедший ветер приподнимал над лопатками мантию так, что казалось, оттуда вот-вот вырвутся облачные крылья. Драко всегда казалось, что метла лишь помеха для Гарри, который, наверное, полетел бы еще быстрее, не будь этой досадной деревяшки. Малфой гнался за крылатым шариком лишь затем, чтобы встретить чужие дрожащие пальцы, сомкнутые на золотой поверхности.

Поттера не было… И с каждым днем Драко проклинал его все больше за невысказанные оскорбления, за непроизнесенные заклинания, за забытые насмешки, за то, что отказался принять метку, подумав, что, может быть, сможет увидеть Гарри только в зеленом свете смертельного заклятья, и будет неважно, летит ли оно к нему или от него, только все равно не будет больше дуэли взглядов…

Поттера не было, и Драко рыдал по четкому будущему, темному и беспросветному, по миру в черно-белую полоску как зебра на переходе. По Поттеру, который почему-то не возвращался…





Было лето и солнце заглядывало в витражи Большого зала любопытными лучами, раскрашиваясь миллионом оттенков. В зале было шумно, гомон стоял над столами, и даже обычно сдержанные Слизеринцы взахлеб обсуждали последние новости войны. И не было человека, который бы не позволил себе счастливую улыбку, потому что этот день занесут в анналы истории, будут чтить как великий праздник все волшебники мира. Все, кроме одного.

Драко сидел, склонившись над тарелкой. Где-то глубоко внутри все сжалось от предчувствия. Неделю назад погибла Лестрейндж…Почему ты не возвращаешься? Пару дней назад нашли мертвым отца… Почему ты не возвращаешься?.. И вот сегодня ты убил Волдеморта…Почему же ты не возвращаешься…

Почему ты не возвращаешься в замок, где в каждом лучике света я вижу отражение твоей улыбки. Почему ты не возвращаешься туда, где в порыве ветра я читаю твой шепот… Почему же ты не возвращаешься...

Двери Большого зала отворились с тяжелым скрипом. В зал вошло Гриффиндорское трио, а впереди Он. Ученики повскакивали со своих мест, школа содрогнулась от оваций. А Драко замер, не донеся стакана до рта. Он смотрел, как Поттер неспеша подходит к преподавательскому столу, и как ему светло улыбается Макгонагл, как приплясывает на стуле Флитвик, и пускает в воздух салюты Спраут. А он стоит, неподвижно склонив голову, будто ему совсем нет дела до шума вокруг и в зале нет того человека, который нужен ему сейчас больше всего мира.

Драко поднялся с места и медленно пошел к нему, четко выстукивая шаги каблуками. Я его ненавижу. Шаг. Я его презираю. Шаг. Я …Шаг. Я …Шаг…Я его люблю…
Поттер обернулся и впился в него своим честным взглядом. Драко как всегда не выдержал молчаливой дуэли и опустил глаза.

- Поттер, - голос срывался на шепот, - ты вернулся…

- За тобой… - был тихий ответ.

Драко глубоко вздохнул и шагнул к нему.




Поттер был, теперь уже навсегда…


Название: Память
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Пейринг: ГП\ДМ
Рейтинг: G
Жанр: романс, ангст
Размер: мини
Саммари: Память - это проклятье. Потому что, желая забыть, понемногу начинаешь вспоминать. (Вторая из Зимних Зарисовок для  ~s.t.e.r.v.a~)

Память

Вода. Стеклянная, пустая, прозрачная. И капли, будто осколки.

Драко полюбил смотреть на воду, потому что все остальное было памятью. Когда умирает друг – это больно, мучительно больно, словно выдирают кусочки из сердца, причем не сразу, а медленно впиваясь острыми когтями в размягченную плоть. Когда умирает отец – это больно, остро, как скальпелем, режет пониманием безысходности, холода, пустоты и одиночества. Когда умирает любовь… Когда умирает любовь, приходиться жить болью, и только в боли и страдании чувствовать себя живым, потому что не осталось других чувств. И стоит только вспомнить легкий наклон его головы, как мир вокруг взрывается темнотой и перестает существовать, потому что уже нет ничего кроме боли и памяти.

Память - это проклятье. Потому что, желая забыть, понемногу начинаешь вспоминать.

Драко хотел забыть невероятный цвет его глаз, но, выходя весною в сад, его взгляд поневоле натыкался на безграничную зелень густых крон. И Драко клялся навсегда забыть о весне.

Драко хотел забыть о полете, когда над головой только звезды, а впереди вечность, и он рядом, всего в шаге, и стоит протянуть руку, его горячая ладонь встретит твою. И Драко клялся навсегда забыть о звездах.

Драко хотел забыть его невероятные руки, пахнущие пергаментом и чернилами, с небольшой мозолью от пера на косточке указательного пальца. И Драко клялся никогда больше не писать письма.

Драко желал навсегда забыть жаркие вечера у камина, когда его профиль четко вырисовывался тенью на фоне рыжего пламени. И Драко клялся никогда не разжигать огня, потому что пламя в душе, загоревшись от этой крошечной искры, могло легко сжечь его дотла.

Драко всегда хотел жить, даже теперь, когда его любовь превратила его мир в боль. Он держался за жизнь, но и сама она напоминала о нем. И Драко клялся когда-нибудь шагнуть в окно и, наконец, забыть навсегда.



Если бы ты вернулся, я бы вытащил тебя на прогулку в сад, и мы смотрели бы на кроны деревьев и валялись на выцветшей траве, потому что в сравнении с твоими глазами она кажется блеклой.

Если бы ты вернулся, мы бы снова летали наперегонки над Лондоном, так высоко, что индевеют волосы и коченеют пальцы, но так сладко в груди от ветра, бьющего в лицо, и звезды так близко, что, кажется, можно сорвать горстку.

Если бы ты вернулся, я бы написал тебе тысячи писем и вдыхал бы запах свежих чернил с твоих ладоней.

Если бы ты вернулся, я бы снова разжег все камины, и они горели бы даже летом, чтобы запах огня смешивался с теплым ароматом вечера.

Если бы ты только вернулся, я бы снова жил, обнимал тебя, до боли, чтобы чувствовать твои вздрагивающие плечи, и прижимался бы щекой к твоей щеке, и тихонько бы шептал что-то в ухо, и перебирал бы твои волосы, нежно, бережно, аккуратно оттягивая непослушные прядки вниз, и, глядя как они упруго возвращаются на место, разглядывал бы твоё расслабленное лицо на подушке, когда ты безмятежно спишь после безумной ночи, собирал бы губами капельки рассвета с твоих бледноватых щёк, заботливо укрывал бы одеялом и чутко прижимался во сне, плотным кольцом своих объятий защищая тебя от кошмаров…

Если бы ты вернулся, я бы, пусть не сразу, но постепенно вспомнил, как любить тебя.


На лестнице раздались быстрые, торопливые шаги. Тяжелая дверь распахнулась, едва удержавшись на петлях. В крохотную камеру Драко разом ворвалась весна, с невероятной зеленью листьев, небо, сияющее звездным светом, пахнущий чернилами и летом пергамент, сухой жар огня в камине - жизнь, бушующая, яркая, прекрасная и торжествующая.

Драко неуклюже поднялся с пола, где сидел уже несколько дней, наблюдая за ручейком сбегающей по каменной стене воды. Он медленно подошел, и Поттер крепко, как никогда раньше, обнял его за шею, притягивая так близко, что Драко едва не задохнулся. Он уткнулся носом в его шею, вдохнул знакомый запах корицы и Рождества, запах, который все же сумел забыть за этот долгий год без него.

- Я ненавижу тебя, Поттер! – едва слышно выдохнул он, закрывая глаза, чтобы не выпустить слезы, и почти кожей почувствовал его улыбку.

- За что на этот раз?

- Когда ты снова исчезнешь, вокруг не будет ничего, что не было бы памятью о тебе…



Название: Прошлогодний снег
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Пейринг: ГП\ДМ
Рейтинг: G
Жанр: романс, ангст
Размер: мини
Саммари: Падал прошлогодний снег... (Третья Зимняя Зарисовка для  ~s.t.e.r.v.a~)

Прошлогодний снег

Снег пошел внезапно, как в сказке. Драко совсем не ждал его, совсем не хотел садиться у окна и смотреть, как кружат в воздухе снежинки, не хотел наблюдать, как покрываются пушистыми шапками кусты ежевики. Для него зимняя сказка давно потеряла свое волшебство.
Он оперся локтями о подоконник и запустил пальцы в волосы, взлохматив не расчёсанные пряди. Он вспоминал, вспоминал каждую секунду. Сколько их было, таких секунд.
Он вспоминал, как Гарри выходил в сад и долго стоял у ограды, вглядываясь в зимний полумрак на востоке. Он что-то беззвучно шептал, будто молился, вытягивал вперед дрожащую руку и проводил пальцами по невидимой преграде, она потрескивала и искрила.
Он всегда возвращался. Продрогший, мокрый, но живой…

В тот день шел снег, и совсем не было ветра. Все будто замерло в ожидании, словно небо перед бурей.
Драко услышал, как тихонько скрипнула входная дверь, и по привычке подошел к окну. Он подвинул уютное кресло и приготовился наблюдать, как делал это всегда. Ему никогда не надоедало смотреть на Гарри, на то, как снежинки таят у него в волосах, как стремительно краснеет кончик носа, как слегка дрожат бледные пальцы…
От увиденного Драко вздрогнул. Болезненно защемило в груди, он вцепился в подлокотники кресла так, что побелели пальцы.
Поттер шел по снегу босиком, оставляя четкие горячие следы…
Драко почувствовал, как к горлу подкатил комок, как задрожал подбородок, как подступили слёзы. Подступили и замерзли изморозью на ресницах.
Что ж, он всегда знал, что не сможет удержать его навсегда, что не сможет закрыть от безжалостного мира, который он держит на своих по-мальчишески угловатых плечах. Но, в конце концов, он всегда возвращался…
В первый раз Драко сказал ему: «Я не смогу без тебя…», и он остался. Потом он говорил много чего, уже и сам не помнил, что было во второй, третий, пятый разы…
«Я умру без твоей улыбки…»
«Ты – мой мир…»
«Я дышу только тобой…»
Пустые слова…
Драко знал, что сказал бы ему, если бы он вернулся тогда. Но он уже не вернулся…
Поттер шел упрямо и гордо, с высоко поднятой головой, и все стены мира не удержали бы его. У калитки замер на мгновенье, а потом вдруг обернулся к дому и… Лицо его озарила счастливая улыбка.
Он шагнул в ночь…В тот день небо рухнуло для Драко.
Поттер уже не вернулся. Волдеморт был побежден. Как Гарри сделал это без палочки, Драко не знал, да и не хотел уже знать.
Сегодня снова падал снег, падал в безветренной тишине, совсем как тогда. И Драко сидел у окна, совсем как тогда.
Совсем как тогда на снегу появились следы, влажные и четкие, будто Гарри только что прошел здесь, будто и не было двенадцати месяцев без надежды, будто его можно вернуть, поймав у самой калитки и сказав ему ТЕ слова…
Драко выбежал в сад. Никого. Только цепочка следов босых ног на снежной глади… Драко оглянулся – его собственных следов не осталось, словно он был призраком…или будущим?
В памяти всплыла счастливая улыбка Гарри, его сияющие глаза… Он понял…
Драко кинулся к калитке, упал на колени и вывел волшебной палочкой прямо поперек дорожки: «Я люблю тебя…»


Калитка открылась тихо. Он даже не обернулся. Он всё-таки успел, успел сказать ТЕ слова.
Драко шел к дому, который вдруг стал чужим. Он не знал, чего ждал. Может, чуда? Как не хватало в мире магии и волшебства обыкновенного чуда на двоих…
Драко подходил к дому и видел в окне своё отражение. Искаженное болью, испуганное, прошлогоднее. Драко улыбнулся: чудес на свете уже не бывает…
Драко шел, не замечая, как снег обжигает щеки, не замечая его солёного металлического вкуса…
Вокруг стремительно темнело. Драко захлопнул за собой дверь. Прошлогодний снег растворился в сумеречной дымке…


Название: Любить. Всегда.
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Пейринг: ГП\ДМ
Рейтинг: G
Жанр: романс, ангст, флафф(местами)
Размер: мини
Саммари: В мире всегда есть кто-то, кого никогда не отпустишь ты, и кто-то, кто никогда не отпустит тебя…
Примечание: Фик написан на фест по случаю дня рождения Домианы.

Любить.Всегда.

В воздухе плыл аромат сирени, сладкий и немного печальный.
Парк утопал в душной зелени каштанов, по стене поместья полз, огибая окна, гобелен виноградной лозы, вдоль всего фасада вспыхивали алыми розетками кусты шиповника. В теплом летнем воздухе не было даже намека на ветерок, и казалось, будто горло сжимает чья-то горячая и сухая ладонь.
Драко бросил последний взгляд на ворота искусной ковки и толкнул тяжелую резную дверь. Холл встретил его приятной сыроватой прохладой. Со стен, как всегда, смотрели в пустоту серо-голубые глаза сотен Малфоев.
Из гостиной доносились нежные звуки фортепиано. Прикрыв глаза, Драко представил, как маленькие бледные пальчики быстро пробегают по клавишам, черным и белым, рождая чудесную мелодию, как ноты смешиваются с ароматом вечера, что льется из открытых настежь окон, и легко колышется кокетливая витая прядка. Он улыбнулся и направился туда, где ждала его жена.
В комнате было солнечно. Жаркий воздух с запахом сирени наполнял полупрозрачные занавески, в косых лучах солнца танцевали сияющими звездочками пылинки.
Пенси сидела на невысоком стульчике у фортепиано, в белом воздушном платье, похожая на нимфу. Темные волосы собраны в высокую прическу, несколько прядок выбились в беспорядке. В высоком зеркале Драко видел её ускользающую улыбку: может, она заметила его, а может, просто музыка увлекала её куда-то, где у них не было проблем…
Драко хотел бы сделать её счастливой, хотел бы радовать её, любить, всегда быть рядом, но… В мире всегда есть кто-то, кого никогда не отпустишь ты, и кто-то, кто никогда не отпустит тебя…
Драко представил грозу за окном так ясно, будто сном было лето и солнце, и умиротворенное спокойствие поместья. Он помнил как вчера, и вряд ли когда-нибудь смог бы забыть угасающую ярость, клокотавшую в груди, обиду, боль от очередной и далеко не последней ссоры с невестой. Дождь смывал жгучими потоками святой воды темные отголоски ненависти с его лица и волос. Молния, словно фотовспышка, вырывала из темноты все новые улицы Лондона, пока он, наконец, не потерял им счет и не утратил чувство реальности. Пока ливень не превратился в слёзы, а бег от самого себя в бесконечность переулков совсем не потерял смысл.
Он продрог, но отчего-то совсем не хотелось тепла, а может, он просто не знал, где его отыскать… Но вдруг он очутился у порога старого потрепанного особняка, совсем нежилого на вид. Драко не мог знать, кому он принадлежит, не мог даже догадываться, но где-то на окраине сознания забилась мысль «Меня здесь ждут…»
Он постучал, уже понимая, кто откроет ему дверь. На фоне синего сумрака прорезался оранжевый прямоугольник тепла. Гарри не сказал ему ни слова. Ни насмешек, ни вопросов, он просто посторонился, пропуская его в захламленную всевозможной всячиной прихожую. Драко тоже молчал: ни приветствия, ни благодарности, но он понял, что уже не сможет уйти.
Шли дни, радостные и беззаботные. И человек, которого его всю жизнь учили ненавидеть, стал родным за несколько уютных минут у его очага, за несколько слов, которые так и не прозвучали. Ему вдруг показалось, что он родился и жил под дождем, и только сейчас взошло солнце. У него впервые в жизни не было проблем и обязательств, фамильной чести и, лежащего на плечах мертвым грузом, семейного капитала. У него была любовь, впервые в жизни такая страстная, такая нежная, такая простая и понятная, без интриг, без договоренностей, просто любовь ради любви.
Как часто потом он вспоминал их минуты вместе. Сколько их было? Он не мог сказать теперь, но это ведь не главное. Главное то, что Гарри был в его жизни, и света его удивительной улыбки хватит до конца пути.

Теплый вечер, свежий, бодрящий. Под ногами только темнота. Драко боится неизвестности, прячущейся во мраке, побелевшие пальцы судорожно хватаются за узкий подоконник, но рука Гарри успокаивающе накрывает его ладонь, и мир теней уходит на второй план. Взошло его личное солнце.
Высоко в небе горят, похожие на россыпь золотых пылинок, бесконечно далекие звезды…
- Смотри! – Гарри крепче сжимает его руку.
И начинается звездопад. Вспышки, косые огненные мазки на бархатном полотнище неба, золотые нитки, словно дождь и маленькие звездочки, как сухие крупинки сыплются на траву…
- Загадай желание, - едва слышно шепчет Гарри и протягивает ему что-то, зажатое в ладони. Поймал. Разве так бывает? Разве можно на лету схватить звезду и спрятать её в кулаке? Разве это возможно? А разве важно?
Драко осторожно, как величайшее сокровище, принимает у Гарри песчинку. Она колется, жжется, хочет, чтобы ей скорее подарили свободу. Но Драко не торопится, он смотрит в глаза человека, ради которого живет в эту минуту, в эти изумрудные, а в страсти - малахитовые глаза, потом медленно подносит ладонь ко рту и шепчет, негромко, чтобы не услышал даже ветер:
- Любить. Всегда…
Он еще не знает, что эта любовь станет его проклятьем, еще не готов об этом думать и возвращаться в реальность. Когда-нибудь, но не сейчас.
Он тихонько дует на ладонь. Звездочка-песчинка исчезает в темноте…

Звезды теперь не светили над поместьем. В ту ночь они взяли их в свидетели, но Драко изменил, ушел и очень долго старался погубить в себе любовь, забыть колючее тепло в своей ладони.
У них не было будущего, и потому, когда Пенси наконец отыскала его, когда кинулась на шею, шепча, словно в бреду, невнятные слова извинения, плача, уткнувшись носом в воротник его рубашки, он уже знал, что будет делать. Ему было больно. За короткое время рядом с Гарри он прожил целую жизнь, полную всего того, что он так долго искал. Но настала пора возвращаться в реальность. А в реальности он любил Пенси.
На светлых обоях с цветочным узором играли в прятки солнечные зайчики: то один, то другой пропадал, сливаясь с нарисованным нарциссом или маргариткой… На крошечном столике у самого окна в невысокой простой вазе стоял букетик сирени, то и дело исчезая в занавесках, раздувающихся будто парус.
Драко подошел, стараясь ступать как можно тише, чтобы не помешать жене. Проведя тонким пальцем по восковому темно-зеленому листку, он принялся перебирать соцветья, осторожно раздвигая маленькие цветочки.

Они лежат на траве. Солнце уже клонится к закату, но земля еще приятно теплая, и не хочется вставать. Тут же, на траве, небрежно раскинулись несколько свежесорванных веточек сирени.
Гарри внезапно приподнимается и находит в траве крошечный цветочек. Его лицо озаряет улыбка:
- Какая удача, смотри, - он едва не смеётся от счастья, но, видя недоумение Драко, спешит объяснить: - Пять, Драко! Видишь, у него пять лепестков! Это удача в чистом виде.
Драко смотрит на него, и губы его против воли растягиваются в улыбке. Глаза Гарри смеются.
- И что нужно сделать, чтобы её получить?
Гарри нагибается над ним совсем низко, от его дыхания трепещут ресницы и часто-часто бьется сердце.
- Ничего. Только съесть. - Гарри хохочет при виде его удивленного лица.
Драко аккуратно берет цветок из его пальцев, нежные лепестки мнутся от прикосновения, и быстро кладет в рот, глотает.
Он ничего не чувствует: ни нового настроения, ни внезапного счастья, но вдруг кажется, что он защищен, и с ним теперь всегда будет везение, потому что Гарри подарил ему удачу…

Ловкие пальцы Драко быстро отыскали в букете цветок с пятью лепестками. Может, это не такая уж и редкость?
Тогда это казалось чудом. Не магией, не волшебством, но чудом, в которое так хотелось верить.
Драко крепко сжал в кулаке маленькое доказательство своей незаконченной сказки. Сказка – это всегда обман, пусть в деталях, пусть в мелочах, но как потом верить… Он досадливо взмахнул рукой, и легкая ваза полетела на пол.
Прозрачное стекло разлетелось сотней осколков, вода растеклась по паркету, обволакивая цветы. Красиво.
Пенси вскочила.
- Драко! – крикнула она, бросаясь к нему.
Он ожидал вопросов и успел придумать тысячу оправданий, ни в одно из которых, он знал, она бы не поверила. Она всё понимала, и от этого ему было еще больнее. Гарри всегда был между ними, незримый, но осязаемый, плотный, пусть лишь в воображении, но и это уже немало.
Он видел, как она плакала в саду, и наказывал себя за каждую её слезинку неделями без него. Но он всегда уходил и всегда возвращался. И она никогда его не корила.
Пенси подошла, обняла его, так крепко, будто не ждала уже, уткнулась носом в его шею и глубоко вздохнула.
- Привет, - тихо сказал Драко.
- Привет, - он почувствовал её улыбку. - Я так боялась, что ты не вернешься…
Он не знал, что сказать, но ей и не нужен был ответ. Он всегда возвращается. Драко обнял её. Он любил её. Любил ли?
Он часто спрашивал себя об этом, и ответ всегда был только «да». Но…
В мире всегда есть кто-то, кто никогда не отпустит тебя, и кто-то, кого никогда не отпустишь ты….



Название: Май
Автор: Armiria
Бета: Silesty
Жанр: слеш
Статус: закончен
Пейринг: ГП/ДМ
Рейтинг:G
Размер: мини
Саммари: ...Так уж вышло, что Драко потерялся в этой весне без страха и боли, без ненависти и без любви...
Примечание: Для Silesty, замечательного человечка, прикрасного поэта, понимающего друга... Люблю тебя...

Май

Среди проблем,
Ведущих к одному
И как-нибудь
Продуманных событий,
Я верю всем,
Не веря никому,
И мне отнюдь
Не хочется открытий.
Весь мир поёт,
Кому какое дело,
Чем я живу
И думаю о ком.
Душа зовёт,
Не ведая предела,
И наяву
Всё кажется лишь сном.
Мне говорят,
Пора посторониться,
Считать года
До лени и бессилья.
Да, все хотят
Чтоб ты летал как птица,
Но почему тогда
Ломают крылья?
(с)Silesty
Под чистым небом медленно таял май. Такой беззащитный и упрямый, нежный в зелени листвы и безумный в буйстве красок, будто весь соткан из солнца, неба, травы и запоздалой отцветающей вишни. Теплый ветер уносил дыхание к облакам, растворял туман в лучах солнца, щекотал волосы на затылке, нежно дул на пушистые ресницы.

Этот май был чудом, первым чудом послевоенного лета. Пусть ветер еще приносил иногда привкус дыма с отгоревших пожарищ, но в небе уже горели чистые звезды, и луна больше не пряталась за тучи.

Домик стоял у ручья, серебристого и совсем весеннего, такого молодого, живого, лучистого, вечно стремящегося вперед, к солнцу, к небу, к жизни. В лесу неподалеку водились олени, красивые, статные, воистину королевские. Да и сам лес был несомненно волшебным. В нем было, наверное, тысяча тропок, таких таинственных, полных приключений, загадок, улыбок…

Драко лежал на мокрой траве и смотрел на облака. Сейчас он снова был мальчишкой, и услужливое детское воображение рисовало ему замки и города, водопады и фонтаны, жирафов и бегемотов, злых волшебников и прекрасных смелых принцев на месте пушистых ватных тучек.
Это случалось с ним редко теперь: его не интересовал ни дом, ни луг, ни лес, ни сад. В этом первом зачарованном свободой мае ему было неуютно. Так уж вышло, что Драко потерялся в этой весне без страха и боли, без ненависти и без любви.

Так уж вышло, что Драко утратил веру, а без неё ручей превратился в бесцельный поток воды, лес – в совокупность деревьев, воздух – в атмосферу, солнце – в светило, а туман – в конденсированную воду…
Он приехал сюда, чтобы надышаться ветром, попробовать на вкус дождь, потрогать солнечные лучи и дотянуться до облаков, но Драко больше не верил в это, и ярчайший май стал вдруг серым.
Он плясал вокруг Драко, пестрел лучшими красками, обнимал теплом, дразнил прохладным ветром, рвался ввысь жаворонком, звенел росой, ослепительно улыбался радугами, но оставался только декорацией для человека, потерявшего свою роль в спектакле.

Драко поверил бы только в такое небо, в которое хочется взлететь, унестись в лазурную бесконечность; только в такой ветер, который мягко обтекает, срывает крик с губ и сносит его в сторону, свистит в ушах, смешиваясь с гулом трибун, разворачивается за спиной могучими крыльями; только в такое солнце, которое отражается от золотого бока юркого снитча, посылая в глаза слепящие блики…
Только в такого оленя, который сияет серебристым светом, сотворенный из всего самого дорогого в жизни: из запаха свежей ели в Рождество, уютного каминного тепла, блестящего грибного дождя, задорного изумрудного взгляда…
Драко поверил бы только в тот май, в котором переплелись бы их пальцы, встретились бы глаза, в котором они бы снова стали спина к спине. И пусть вокруг тьма, вечная ночь, пусть боль, крик, страх, пусть! Только его сердце бьется в чужой груди, и эхом отбивается в висках пульс.

Спина к спине, палочка в прямой вытянутой руке, и на губах готовое проклятье. Вдвоем, вдвоем, вдвоем и тьма вокруг….

Драко перевернулся на живот и уткнулся лицом в упругую изумрудную траву, раскинув руки, обнимая весь этот проклятый счастливый мир. Он не хотел понимать того, что, убивая за любовь, получил взамен мир, которому она не нужна.

Покой, в конце концов, тоже не вечен. Когда-нибудь снова придет тот, кому захочется крови и власти, и тогда они снова встанут спина к спине. И в его груди снова забьется второе сердце…



Название: Одинаковые
Автор: Armiria
Бета:  ~s.t.e.r.v.a~
Пейринг: ГП\ДМ
Рейтинг: G
Жанр: романс
Размер: мини
Саммари: Просто они ведь одинаковые... POV Пенси Паркинсон.
Предупреждение: Кажеться, легкий фемслэш. Я не уверена, но всем почему-то видится.

Одинаковые

- Мы любим друг друга!
Тишине, наступившей после этого заявления, позавидовал бы самый именитый оратор. Пенси не отрывала взгляда от двух мальчишески тонких фигур на небольшом возвышении, как, в общем-то, и остальные несколько десятков человек, находящихся в зале. Выпускной обещал быть интересным.
Эти слова, что сейчас так оглушительно взорвались над толпой, не были новостью для слизеринки. Подозрения росли и крепли у неё уже давно, и однажды она просто выложила их Драко, а тот впервые в жизни не стал отпираться. Наоборот, это выглядело так, будто ему уже давно не терпелось рассказать хоть кому-нибудь.
Поэтому сейчас Паркинсон вовсе не была поражена, в отличие от остальной части курса. Она только машинально отметила, что голос Поттера не дрожал и не срывался, не звучал истерично высоко и звонко, как это можно было предположить. Не было в нем волнения или вызова. Он просто констатировал факт, со спокойной уверенностью, будто ему даже в голову не приходило подвергать сомнению правильность своих чувств. И Пенси вдруг подумалось, что так и должно быть. К чувствам вообще, и к любви в частности, не применимо слово «правильно». Любовь не ставят под сомнения.
Она смотрела на сцену и не могла избавиться от мысли, что чего-то не хватает. Чего-то ключевого, не показательного, не картинного, а чего-то простого и понятного, четкого и честного. И тут Гарри осторожно нашел пальцы Драко и тихонько сжал их. Вот теперь верно. Только так. Всегда. И никогда не смей его отпускать!
Сквозь толпу к ней пробралась Грейнджер. Назойливая или нет, гриффиндорка была единственной, с кем Пенси могла поговорить о них двоих. Не стараясь оправдать, не придумывая отговорок. Гермиона подошла и стала рядом. Обе некоторое время молчали, как это часто бывает, молчали ни о чем, потому что знание было одно на двоих и понимание тоже. Пенси машинально отметила, как рукав небесно-голубого платья Грейнджер касается её открытого плеча, отчего по коже бежит легкий холодок.
- Все говорят только о них, - осторожно начала гриффиндорка, убрав за ухо волнистую прядку каштановых волос.
- Скажи мне, когда было иначе? – насмешливо отозвалась Паркинсон.
- Они ищут причину, строят предположения, одно глупее другого, - в голосе Гермионы проскользнуло раздражение.
- И какова самая популярная версия? – по тону слизеринки можно было понять, что спрашивает она скорее из вежливости, нежели из большого интереса.
- Приворотное зелье. - Грейнджер пожала плечами. - Довольно предсказуемо, на мой взгляд.
Паркинсон только хмыкнула. Несколько минут прошло в молчании.
Пенси наслаждалась дыханием Гермионы, медленным и чистым, глубоким, но почти бесшумным. Так дышат люди, которым некуда спешить, уверенные в себе и в том, что ждет их завтра, не испытывающие к собеседнику ни тени неприязни. В тоже время, иногда выдох чуть запаздывал, словно она набиралась сил, чтобы что-то сказать.
Пенси вздохнула.
- Спроси, - устало сказала она.
- Что?
- Спроси. Ты же хочешь, я слышу.
Несколько мучительно долгих мгновений Грейнджер недоуменно изучала её лицо, потом улыбнулась.
- Хотела бы я знать, как ты это делаешь. - Пенси хмыкнула. - Я действительно хотела спросить… Мне кажется, что у тебя есть своя версия…
- Нет, - Паркинсон покачала головой. - У меня нет версий. Я просто знаю.
- Знаешь?
- Сказать, не сказать… - Она лениво потянулась за шампанским.
Гермиона снова рассмеялась. Пенси едва удержалась, чтобы не улыбнуться в ответ.
- Да уж не мучай! Скажи!
Бокал играл гранями в лучах факелов. Смотреть на него можно было долго, почти бесконечно. В нем было все сразу: огонь, вода и звезды. И улыбка Гермионы, будто заблудившаяся в гранях.
- Они просто одинаковые, - наконец сказала она, уже приготовившись к несогласию. Её теория не была совершенна, она просто была верна.
- Одинаковые? Они? – в глазах Грейнджер не было неприятия или непонимания, только живейший интерес.
- Одинаковые, - осторожно подтвердила Пенс, все еще не веря, что встретила собеседника способного просто слушать. - Одинаковее, чем близнецы Уизли. Не внешне, нет. Хотя они одного роста и телосложением похожи. У них одинаковые глаза: яркие, шальные, глубокие. И взгляд такой, будто им всегда видны даже звезды. Они одинаково краснеют: сначала кончик носа, потом скулы и чуть-чуть розовеют щеки. Они одинаково хмурятся: мягкая складочка залегает между бровями, и слегка опускаются кончики губ. Они одинаково злятся: вверх ползет одна бровь, словно бы в удивлении, нехорошо ухмыляются губы, в глазах полыхает холодная ярость. И даже палочку они держат одинаково: крепко сжимая всеми пальцами и направляя указательным. Они одинаково улыбаются, одинаково качают головой, одинаково делают едва заметную паузу перед именем, когда обращаются друг к другу…
- Да, ты права. Наверное, они и правда похожи… - задумчиво проговорила Гермиона.
- Нет! – должно быть, это прозвучало слишком резко, но Пенси не терпела полутонов. - Не похожи! Они просто одинаковые.
- Хорошо… Если ты говоришь, значит это так… - гриффиндорка все еще пребывала в своих мыслях.
Пенси смотрела на неё, почти любуясь. Изучала её, словно прикидывая, говорить ли самое главное. Потом всё же решилась.
- А ещё, - её тихий проникновенный голос заставил Гермиону поднять голову и посмотреть прямо в черные глаза слизеринки, - они любят. Одинаково навсегда…
Паркинсон не хотела больше ничего обсуждать с Грейнджер. Они и так перешли в область мыслей настолько личных, что это пугало. Для самой Пенси дальше шло рассуждение о любви, именно такой, какую показали ей Гарри и Драко. Такой, в которой они её убедили. Любовь, которая не терпит слова «если», которая не завидует и не ждет, которая требует борьбы, ради которой хочется умереть… ради которой хочется жить…
Любовь, которую почувствовав однажды, больше не отпустишь никогда, которая не умирает и не уходит, которую не забывают и через триста лет. Их любовь.

В Зале было нестерпимо душно. Хотелось ветра, летнего и светлого. Пенси направлялась к выходу, когда увидела у самой двери Грейнджер. Гриффиндорка негромко говорила о чем-то с Финниганом, Томасом и Лавгуд.
До них оставалось всего несколько шагов, когда Гермиона заметила её и вдруг подмигнула. Когда она заговорила, голос её звучал чуть громче, и уже в дверях Пенси догнали слова:
- На самом деле так было всегда. Просто они ведь одинаковые…


Название: Питер Пен
Автор: Armiria
Пейринг: ГП\ДМ
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Саммари: Про потерянных во времени мальчишек. 19 лет спустя.
Примечание: Планировался как сиквел к "На спор", но так как написание его откладывается на неопределенное время, то не зачем тянуть и дальше.

Питер Пен

Гарри стоял, прислонившись к каменной стене, недалеко от лифта. Чуть позади, в искристой дымке нереальности, поблескивали золотые ворота. В бесчисленных каминах то и дело вспыхивало зеленоватое пламя. Стряхивая золу на отполированный пол, из них выбирались волшебники и волшебницы. Они мгновенно превращались в кипящую и булькающую толпу, волнами накатывающую на лифты. В центре фальшивым благоговением светился фонтан. Гарри поморщился, глядя на слепо одухотворенные лица статуй. Сейчас, много лет после войны, статую восстановили, но Гарри всё еще видел на месте Фонтана Магического Братства чудовищный монумент всемогуществу волшебства. Он приблизился, прикрыв глаза, оглядывая постамент, где воображение услужливо рисовало давящую громаду, творение неизвестного тёмного автора. Внезапно что-то блеснуло в зеленоватом свете очередного камина. На черном постаменте Гарри разглядел золотую табличку и, едва прочитав, отпрянул, словно обжегся.
« Магия – это Сила!» - гласила потемневшая от времени табличка.
Гарри почувствовал, что ему не хватает воздуха. Голоса далекой войны, мертвые, давно забытые голоса зазвучали с новой силой у него в голове. 19 лет он не слышал их и вот снова.
- Поттер! – зычный голос вырвал его из серых воспоминаний. Гарри оглянулся. Из дальнего конца атриума к нему направлялся Кингсли Шекоболт. Он приветливо махнул рукой, и Гарри ответил кивком. – Вот ты где! – прогудел министр, пожимая ему руку. - Я ищу тебя повсюду, а ты прохлаждаешься у фонтана? – он усмехнулся и шутливо погрозил пальцем. - Непозволительная вольность для Главы аврората!
Гарри не нашел ничего лучшего, чем пожать плечами и сдержано улыбнуться. Ему не нравилось общаться с Кингсли в министерстве. Не то, чтобы он стеснялся близкой дружбы с министром, просто не хотел лишнего внимания к своей персоне, оно и так было запредельным. И дело даже не в том, что он – Победитель Волдеморта. Просто за последние годы многое изменилось. Мальчик- Который – Выжил доказал, что выжил он не просто так. Поступив на работу в аврорат, Гарри за несколько лет сделал потрясающую карьеру. Он провел несколько реформ, направленных на улучшение работы отдела, вывел его на кардинально новый уровень, как писали журналисты. Интерес к его персоне никогда не ослабевал, постоянно подогреваемый свежими сплетнями от Риты Скитер.
- Как Джинни, дети? – поинтересовался тем временем Кингсли. - Я уже давно не бывал у вас…
- Спасибо, все отлично. Лили часто вспоминает дядю Кингсли… - он улыбнулся при воспоминании о своей озорной малышке.
- Я загляну на ужин на днях, обязательно загляну, - Кингсли нахмурился. Гарри сообразил, что он мысленно выискивает время в своем напряженном графике, в который ну никак не вписывался визит к Поттерам. – А как там мальчики?
- Прекрасно. Ал поступил в Хогвартс. На днях мы провожали его на Кингс-Кросс.
- Гриффиндор, конечно? – уверено сказал министр.
Гарри замялся. Он гордился сыном вне зависимости от его факультета. Сейчас, много лет спустя, он, действительно, не делал различий между враждующими домами, но сегодняшние воспоминания всё еще отголосками забытых дней проносились перед глазами.
- Вообще-то, Ал поступил в Слизерин… - спокойно ответил он.
- Неудивительно,- тут же отозвался Кингсли, - при таком звучном имени…
Гарри вспомнил тот день, на платформе 9 ¾. Вспомнил, как объяснял сыну, что нет ничего плохого в факультете Слизерин. И тот горячий взгляд, которым обжег его Малфой, и как Джинни вцепилась в его локоть. Как же она испугалась тогда, она решила, что все начнется сначала . Но ничего не началось… не началось, потому что не кончалось…
- Гарри, помнишь этот эксперимент по жеребьевке партнеров? Мы решили, что он все же может иметь место и…в общем… сегодня мы провели жеребьёвку, будь она неладна… Все авроры получили новых напарников. ВСЕ, Гарри. В том числе, и сам Глава аврората.
- Я понял. В чем дело, Кингсли? – нетерпеливо прервал его Гарри.
- Твой новый напарник… - лицо министра приобрело виноватое выражение, - Драко Малфой.
Но Гарри уже смотрел через плечо Кингсли, от золотых ворот к ним направлялся молодой мужчина в черном сюртуке. Он шел легкой походкой, возникали сомнения, касались ли его начищенные до блеска туфли пола. В руках он небрежно покачивал трость с серебряным набалдашником.
Перехватив взгляд Гарри, министр обернулся.
- А, мистер Малфой! – он радушно улыбнулся блондину. - Вы как раз вовремя. Я только что говорил мистеру Поттеру о вашем назначении…
Малфой одарил Кингсли вежливой прохладной улыбкой и повернулся к Гарри.
- Поттер, – он приветственно приподнял трость.
- Малфой, - Гарри слегка склонил голову.
Министр мгновенно почувствовал себя глубоко лишним в этой многолетней вражде, которая за годы уже переросла в нечто большее, чем просто взаимная неприязнь.
- Ну, что ж, - бодрым голосом начал он, - я вижу знакомить вас не надо. - Малфой и Поттер обменялись саркастичными улыбками. - Что ж, приступайте к выполнению своих обязанностей.
Он сердечно пожал руку Гарри, одним взглядом выразив всё сожаление, на которое только был способен, обменялся быстрым рукопожатием с Малфоем и торопливо направился к лифту, на ходу приветствуя подчиненных.
Гарри улыбнулся ему вслед и повернулся к Малфою. Всем своим видом выражая неприступную начальственную недосягаемость, хотя в глазах плясали задорные огоньки, он сказал:
- Пройдем в кабинет, выработаем наиболее приемлемую концепцию совместной работы?- он сделал приглашающий жест к лифту.
Малфой важно кивнул, но, заходя в тесное пространство лифта, шепнул ему на ухо:
- Где только слов таких нахватался?
Гарри, не удержавшись, прыснул. Стоящая рядом женщина, из отдела Контроля Популяции Магических Существ, с подозрением оглядела обоих и обронила нечто, подозрительно похожее на «мальчишки», покидая кабину.
У кабинета Гарри извлек палочку из пустоты над своим левым ухом и, повертев в руках, коснулся дверной ручки. Дверь бесшумно растворилась в воздухе.
Кабинет был простым и удобным: обои теплого охристого цвета поздней осени, много дерева, массивный стол из мореного дуба и, в противовес ему, легкий изящный шкаф из ивы, пылающий камин с маятниковыми часами на полке, скрадывающий шаги ковер с высоким ворсом на полу, тяжелые коричневато-зеленые шторы на окне.
Гарри прошел к нему и раздвинул шторы. По стеклу медленно стекали капли серого осеннего дождя.
- Опять что-то не поделили с отделом Погоды, - буднично проговорил Гарри. Он прошел к столу, заваленному свитками отчетов и опустился в удобное кожаное кресло, снова чувствуя себя хозяином положения. Он кивком указал Малфою на кресло по другую сторону стола, предназначенное для посетителей. Драко удивленно приподнял бровь. Он медленно прошел к предложенному месту и высокомерно оглядел его. Затем, быстро оглянувшись на Гарри, он снял сюртук и, кинув на кресло, поколебавшись, отправил трость следом. Сам он уселся на стол Гарри, сбросив на пол несколько свитков.
Глава аврората лишь насмешливо приподнял бровь, копируя жест нового напарника.
- Она права, - произнес он.
- Кто?
- Та женщина в лифте. Ты так и остался мальчишкой, – он удрученно покачал головой.
- Может, я не хотел взрослеть, - тихо ответил блондин.
- Питер Пен…
- Кто?
- Мальчик, который не хотел становиться взрослым. Он был главным в компании потерянных мальчишек…
- Вот и мы с тобой – потерянные мальчишки. Совсем запутались, заигрались. Теперь уже не разберешь, где реальность, а где Нетландия…
- Ты читал?
- Ну, не мог же я сразу признаться…
Гарри фыркнул. Да уж, Драко не мог сразу признаться…
- Как тебе это удалось? – Драко по-птичьи наклонил голову к плечу, прищурился.
- О чем ты?
- Ты обманул эту чертову жеребьевку! Как?
- С чего ты взял, что я причастен? Это Фортуна! – Гарри остановил взгляд на серых потоках, непрерывно струившихся по стеклу.
- И это я мальчишка?! – Драко усмехнулся.
Гарри вздохнул. Ну, как объяснить этому ребенку, что Кингсли ни за что не позволил бы Малфою стать помощником Поттера! А он погибал, не видя свое светловолосое проклятье.
- Ты думаешь, мы поступили правильно тогда?
- Не знаю… Знаю только, что в мире есть два человека, за которых я отдам всё и даже чуть больше… - Драко мягко улыбнулся. Гарри в мельчайших подробностях вписал эту улыбку в свою память, где у него уже накопилась целая коллекция. Вы знали, что у Драко Малфоя 37 улыбок? Довольных, как у Чеширского кота, загадочных, как у Моны Лизы…
- Что бы ты изменил, если бы был шанс?
- Ничего…
- Совсем? Даже наши вечные перепалки? – Гарри все еще окутывал шорох воспоминаний, похожих на опавшие листья.
- Ничего… Хотя нет, я бы, пожалуй, не называл тебя трусом…
- Вот как? Почему же?
- У меня во всем мире только два человека, за которых я готов умереть. У тебя – несколько десятков. Знаешь, это ведь только так говорится: готов умереть. А когда придется это сделать, я, наверное, спрячусь за травинку, дерево, камень, я убегу, буду пытаться спастись, отклонить топор, опускающийся на мою шею. Потому, что я трус. Я трус, Гарри. Я бы никогда не пошел на смерть, улыбаясь любимому человеку, друзьям… Да что там, я бы вообще не пошел на смерть… Черт, как ты жив-то остался, Поттер?! Сумасшедший!
Драко отвернулся к окну. По его щекам бежали потоки солёного дождя, а, может, это была лишь тень стихии, бушевавшей за окном.
- Да, наверное, я сумасшедший… У меня прекрасная жена, трое детей, а я мечтаю бросить всё и прыгнуть с моста, держа тебя за руку…
- Коллективный суицид? Ну-ну… Не пора ли в Мунго, Потти?
Гарри печально улыбнулся. Протянув руку, он легко, почти не ощутимо, коснулся серебристых волос возлюбленного. Драко вздрогнул от позабытого уже прикосновения. Гарри поднялся и вплотную подошел к блондину. Драко обвил его талию ногами, прижимаясь настолько близко, насколько возможно. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Затем медленно, словно начиная танец, потянулись друг к другу. Губы встретились в безбашенном танго. Поцелуй, длившийся вечность, был приторно горьким, бесконечно нежным, восхитительно страстным и отчаянно мальчишеским. Каким он еще мог быть, когда танцевали потерянные мальчишки? Каким он еще мог быть, когда каждый из них – Питер Пен? Мальчик не желающий взрослеть…

@темы: слэш, фанфик, архив

---

Приветствую!)))

 from the Cullens, приветствую! Распологайтесь)

Хорошо, что напомнили. Сейчас будет много букаф))

@темы: позитифф!, ПЧ

---

В продолжение темы про ежей))) Для тех кто заценит)

Евангелие от Ежа
Скип "Grozny" Кудета



I

1. Вначале ничего не было.
2. Нет, вру. Что-то было по-любому.
3. Точно, вспомнил! Был Бог.
4. И Еж был.
5. А как же без Ежа, без Ежа ништяков не бывает.

II

1. А темно было, кстати, прям-таки вообще ничего не видно.
2. Да и на что глядеть, кроме Бога и Ежа не было ж ничего.
3. Честно-честно, вообще больше ничего не было.
4. Нет, вру, что-то было по-любому.
5. Точно! - был Большой Касяк и было Слово.
6. Слово сказал Бог, когда навернулся через Ежа и слово было "Большой касяк!, не видно не зги, кто тут лазает?!, ах ты еж твою такрастакрастудытуды в качель"

III

1. Бог сделал Свет.
2. Это он чтоб найти Ежа, в темноте-то фига найдешь...
3. А Еж испугался и Спрятался
4. Хотя куда он спрятался, не было ж ничего,.
5. Нет, вру. Что-то было по-любому.
6. Ага, точно, Свет был. А Ежа уже не было - ибо он Спрятался.
7. Правда, хитрый Еж, да?

IV

1. Бог тогда разозлился.
2. Сделал Землю и Воду
3. Это он чтоб Еж в Воде утонул.
4. Или чтоб его Землей засыпало.
5. Но это уж как получится, не утонет так засыпет, не засыпет - так утонет.
6. Но Ежу все было до балды.
7. Потому что он Спрятался.
8. И заодно впал в спячку

V

1. Тогда Бог понял, что Еж спрятался.
2. Вот ты сволочь. - Сказал Бог.
3. А Еж, кстати, все еще спал.
4. И Бог сделал много разных приблуд - небо, солнце, луну и звезды
5. Это чтобы когда Еж (сволочь!) проснется - так сразу и офигеет.
6. Еж проснулся и офигел.
7. "Вот это торкнуло" - сказал Еж и офигел еще раз для закрепления

VI

1. А Бог сделал зверей.
2. А черепаху оттелал, как Бог черепаху.
3. И человека тоже сделал.
4. И сказал ему - вот, видишь, звери?
5. Дык! - Ответил человек.
6. Найди среди них Ежа и приведи ко мне. - Сказал Бог.
7. Зачем? - вопросил Человек
8. Надо. - Ответил Бог и грустно улыбнулся. - Бить буду. Чтобы под ногами не мешался.
9. И человек пошел.

VII

1. Долго искал Человек Ежа.
2. И детям своим завещал.
3. И дети его своим детям завещали.
4. Дети детей в эти поиски не въехали.
5. Стали искать смысл жизни.
6. И до сих пор ищут.
7. А Ежа так и не нашли. Потому что в нем Смысл Жизни.

@темы: в копилку, ежики, позитифф!

---

В моей голове...

Это продолжается...
Такое впечатление, что как только мне исполнилось 17 лет, странные, зачастую абсолютно неясные и чужеродные для меня личности завели обыкновения поселяться в моей многострадальной голове. Я бы не возражала, если бы они останавливались погостить, но каждый из них обосновывается всерьез и надолго!

Итак на сегодняшний день на ограниченной жилплощади моей черепной коробки и её содержимого обитают:

Я.
Надеюсь представляться не нужно. Хорошо, что пока я не потеряла собственное мироощущение, хотя чувствую: уже не долго...

Молчаливый Муз. (далее ММ)
Самый первый мой постоялец. Он приходит неожиданно и уходит не прощаясь, прозаично через дверь. А когда ему срочно надо войти, он швыряет теннисный мячик в моё окно. Он садиться на кресло или просто на пол, берет гитару и начинает тихо наигрывать мелодию, звуками напоминающую фортепиано. Он смотрит из-подлобья грустнми карими глазами и всегда-всегда молчит...
Он пришел ко мне очень давно. Пришел сам, без стука. И крыльев у него нет, их вырезал предыдущий хозяин, что бы ММ от него не улетел... А он ушел, ногами по земле... Он не летает на ежегодные слеты Муз, не сбегает за вдохновением на побережье, но он приходит, когда мне плохо и играет чудесную мелодию на гитаре... и у меня вырастают крылья...

Автор.
Пожалуй самая истеричная и самолюбивая личноть. На его седеющих кудрях возлежит лавровый венок, за левое ухо лихо заткнуто гусиное перо... Из всех нас пишем только мы вдвоем, я-я и автор. Вот только я-я пишу для себя, автор пишет для того, что бы его читали. Больше всего на свете ему нужа похвала, а от минимальной критики в свой адрес он плачет как ребенок. Он любит присаивать себе произведения меня-меня и много обещает и храбрится. Автор - самая ранимая наша часть.
С ММ они очень дружат... Бывает ММ наигрывает что-то, а Автор чиркает что-то своим пером в маленьком синем блокнотике...

Кристен.
Появилась у нас недавно, но успела преобрести репутацию порядочной стервы. Ни слова не понимает по русски, но беспрестанно требует РПСный гет с высоким рейтингом и неприменно на англиском языке. Порой нам трудно её сдерживать. Особую влать приобретает во сне, когда мы просыпаемся утром, то некоторое время не можем внятно говорить по русски...

Келли.
Молодой психиатор и ориджа "Анти". Ужасно назойливая... Благодаря своим профессиональным способностям, постоянно пытаеться уговорить нас написать уже этот оридж, и дать ей свободу объяснения природы этого самого Анти... правда делает это весьма нежно, за что мы все ей благодарны)

ииииии finally!

Доктор Персиваль Кокс.
Мы так и не поняли как он затесался в нашу странную компанию, но я не встречала более эгоцентричной и саркастичной личности. Он единственный требует от нас забить на все и посмотреть что ли Клинику, и вообще не париться...

Делая вывод из всего вышеперечисленного:Мне все чаще хочеться заорать: "Пошли все вон! ... ммммм... Пэри? Ты, пожалуй, можешь остаться..."

@темы: палата №6, Мы, личное

---

Иногда

Иногда мне хочется, так сильно хочется, что бы был кто-то с кем двоем можно быть "Мы".
Что бы написав это слово прятать за ним что-то важное и никому кроме вас двоих непонятное. Что-то секретное, что-то очень личное... И не важно, будет это брат, любимый или просто парень, который подошел ко мне вчера на остановке. Главное слово...

Иногда мне хочется, что бы ощущение заполненности, до предела, до отказа, ощущениями, мыслями, словами не проходило никогда. Что бы пальцы наизусть помнили клавиатуру, что бы глаза не успевали за ними и бесконечными вереницами связных конструкций рождались стихи.

Иногда мне хочется кричать в подушку свой восторг, или ужас, или убитые, несказанные фразы. Что бы кто-то вдалеке услышал, что бы кому-то они были нужны...

Иногда мне хочется вдохнуть в себя весну, так глубоко, что бы показалось, что мешают ребра и что бы карие глаза вдруг на мгновенье стали голубыми, как небо в то утро.

Иногда мне хочется все еще гореть тем ярким праведным пожаром, что бы угольно черным взглядом прожигать броню безверья на тех, кто никогда не верил в волшебство...


Еще немного и мне станет плохо от мыслей, что так рьяно просятся наружу. Мне их уже не удержать. Я думаю, как думает она, и тут же будто в диалоге сама себе\ей отвечаю, как отвечал бы он. Прохожие на улицах оборачиваются вслед, ищут взглядами плеер под волосами... А губы беспристанно повторяют на языке на котором уже привычно думать: "Forbidden to remember, terrifeid to forget..."

@музыка: sting

@настроение: иногда...

@темы: гет, личное

---

мммммммммм! даааааааа!

22.01.2009 в 16:05

Пишет  \\\Pixie!!///:

Миииилые зайцы-вампиры))

@темы: в копилку, twilight, позитифф!

---

Неподражаемо!)))

Ага! Вот так оно и было! Точно говорю!!

@настроение: зимнее..бррр

@темы: картинко, позитифф!